Достаточно взглянуть на каждодневные сводки новостей, чтобы понять, от чего имеет смысл прятаться. Замкнуться под столом, огородившись простенькой стереосистемой. Надеть дождевик с капюшоном и простые полуботинки, чтобы не промокнуть в грязи, которая имеет навязчивое обыкновение доставать тебя повсюду. Вся эта грязь мира – алчность, лицемерие, двойные стандарты, «липа», как называл все это герой «Над пропастью во ржи» Холден Колфилд. Ему бы понравилась группа Beat Happening, ему бы понравились Belle & Sebastian или The Smiths. Он бы забрался со мной под стол и просто попросил бы подвинуться.
Прошло 30 лет, и вот говорят, что Роберт Смит-то стал жирным и неуклюжим. Складок отложений на его теле как раз хватит, чтобы туда, словно в сиди-проигрыватель, окунуть по диску The Cure, начиная с 1979 года. Когда мы закрываем глаза, тьма вглядывается в нас, и мы перестаем существовать для всего вокруг. Это как шапка-невидимка. Чтобы исчезнуть для любопытных и насмешливых, достаточно зажмуриться. Именно поэтому то, что делает The Cure – music to play in the dark. Потому что в течении времени больше пакости, чем человеческое тело способно в себя вместить. А хорошая музыка уничтожает время.
Женский вокал – почти 100% гарантия того, что музыку с ним я прослушаю. У меня даже в ластфм-тегах один из основных – это "female vocalist". Не то, чтобы такова моя "принципиальная позиция", просто женщина с гитарой у микрофона каждый раз выглядит как что-то внезапное и свежее. Как будто вы пошли доставать из духовки яблочный пирог "шарлотка", чтобы пожрать, и тут на вас упал провозвестник апокалипсиса метеорит – примерно такую болезненную реакцию во мне вызывает женский вокал.
Я давно понял, что с появлением цифровой музыки исчезла вся романтика звукопотребления. Первый раз я заметил это, когда в моей жизни поселилось чудо китайской продукции под названием mp3-player.
Сегодня я сидела в коридорчике офиса, в котором тружусь пять дней в неделю. Сидела на диване и читала газету «Деловой Петербург». Тут мимо проплывает наш бухгалтер Ирина Сергевна, и ласково этак мне говорит: «Какой у тебя, Олечка, Билан симпатичный получился. Небритый». Минута замешательства. Оказывается, она увидела фотографию Ника Джейго на моем рабочем столе и решила показать, что и ей в 53 года не чужда популярная музыка.
19 июля я созвонилась со своим приятелем, отправившимся в Москву посмотреть на живых Teenagers. Я позвонила, чтобы узнать, как он проводит время. Подтвердились худшие опасения: Пикник в который раз подвело отсутствие спиртного.
На этой неделе все творят: Том Делонж пишет книгу, FKA Twigs снимается в кино, а остальные пишут альбомы.
На этой неделе: Джон Лайдон выступает против мигрантов, Шерон Осборн – против Адель, а Ник Кейв готовит пластинку.
На этой неделе: Шон Леннон в восторге от Эммы Стоун, Kaiser Chiefs расплачиваются конфетами, а Coldplay становятся хедлайнерами Гласто-2024.
Сегодня немного о том, как важно заботиться о собственном здоровье.
На этой неделе: Ноэл Галлахер шлет к чертям акустику, Мэтт Беллами пишет музыку для «1984», а Билли Пайпер вспоминает Эми Уайнхаус.
На этой неделе: Yungblud – о своей «иммерсивной» книге, Лиам Галлахер – о том, под какую песню Blur он плакал, а Луи Томлинсон – о шипперах.
На этой неделе: Джеймс Хетфилд набил необычную татуировку, Кортни Лав проехалась по Тейлор Свифт, а Шон Леннон и Джеймс МакКартни выпустили совместную песню.
Musical-Express © 2006 — 2024. 18+