Когда ребенок был ребенком...

Как известно, дети делятся на два типа. Одни – открытые и общительные, другие – более замкнутые, предпочитающие проводить время не в социальном, а в каком-то другом, собственном пространстве. Как правило, эти, другие, дети меньше нравится взрослым, потому что их сложнее понять. Как ни странно, обаятельная вокалистка Детей Picasso
Гая Арутюнян была как раз таким ребенком, со своим, пускай детским, но очень особым взглядом на мир.

Она росла в большой шумной семье, а потому признается, что любимой ее игрой было – остаться одной и делать что захочется. Например, раскрашивать книжки-расскраски. Или стричь волосы куклам - под ноль. Никто не считал, сколько кукол извела маленькая Гая, но поет она о них до сих пор.

В 11 лет Гая вдруг начала рисовать. К 13 годам уже всерьез увлеклась живописью и ее историей, и проводила вечера, копируя графиков. Ее любимым художником был Лев Бакст, чьи театральные костюмы она срисовывала, смешивая графику и акварель. Любовь к живописи переросла в любовь к архитектуре, и наперекор маме, желавшей, чтобы ее дочь стала врачом, Гая решила поступать в МАРХИ – Московский архитектурный институт. Поступила только на третий год – зато сама.


NME: Гая, у тебя было много друзей в детстве?

Гая: Я больше с мальчишками дружила. С девочками почему-то всегда было неинтересно. Они были заняты учебой, заколками, платьями… А мальчишки все время что-то придумывали, какие-то заподлянки для учителей…И они были настоящими друзьями. Всегда прикрывали, поддерживали, давали списать…

NME: Ты списывала у мальчишек???

Гая: Я у них списывала по таким предметам, которые я не тянула, а они у меня - по тем, по которым они не тянут. Но вообще если говорить о дружбе, мне не кажется, что можно по-настоящему дружить в детстве.

NME: А когда можно?

Гая: В сознательном возрасте, может, ближе к 20-ти годам. Человек же все время меняется. Я например не могу со школьными друзьями встречаться, потому что я вижу, что они воспринимают меня как тогдашнюю персону. А я во многом изменилась, стала другим человеком. Но интересно, что закладывается дружба все-таки в переходный период.

NME: А ты подлянки учителям устраивала?

Гая: Устраивала. Стыдно конечно…ты никому не говори. Была у нас учительница, которую мы не любили, очень уж она была жестокой. Ребята написали ей записку, где каждый высказал, что он о ней думает – дети ведь тоже очень жестокими бывают. В общем, мы не ожидали, что эта записка в конце концов попадет к учительнице, но заигрались и забыли ее в классном журнале – хуже не придумаешь. И учительница все прочитала. Был ужасный скандал, в школу вызывали родителей. Я потом несколько лет чувствовала, что мы поступили некрасиво. А потом поняла, что ничего такого уж плохого мы не сделали. То есть этот конечно нехорошо было так поступать, но это была жестокая женщина. И мы не хотели намеренно ее обидеть, мы написали то, что о ней думали. Так что она получила по заслугам. Правда, после этого случая она ни сколько не изменилась. Разве может человек в 56 лет измениться?

NME: Да уж... Расскажи о Карэне (Карэн Арутюнян - гитарист Детей Picasso и брат Гаи). Каким он был ребенком?

Гая: Я не знаю, я с ним не дружила :) Во-первых, он меня обижал. Однажды ночью он мне косу отрезал. Ножницами. Мы поспорили, что он не посмеет это сделать. Ночью я услышала звук ножниц, проснулась…. «Ааааа! Я не могу поверить, что ты это сделал!» - (передразнивая маленького Карэна): «Да-да-да я это сделал». Короче, он был ребенок-шкода. А еще ябеда. В три года его пригласили в передачу «Спокойной ночи, малыши» - там была какая-то театральная постановка под Новый Год. Детей переодевали в костюмы медвежат, и они должны были смешными детскими голосами петь каждый свою партию. Вдруг организаторы постановки поняли, что это не очень то хорошая идея, потому что дети в три года петь не могут. Почему-то так получилось, что единственным, кто мог петь, оказался Карыч. Он довольно чисто пел. И тогда его попросили озвучить всех детей: за мальчиков и за девочек - детские голоса, они ведь не сильно отличаются. Вот так у него творчество в детстве выражалось. А потом лет 10 он вдруг взял и поступил в суриковскую школу. Ему пророчили какое-то супер будущее крутого графика (хотя мне такого никто никогда не говорил). У него действительно был талант. А он взял и на выпускные экзамены не явился. Просто сказал, что это не его мечта. И тут мы с ним подружились. Ему было где-то 15-16 лет, а мне 17-18. Самое интересное, что приключилось в детстве с Карычем - он как это.. не мутировал… а трансформировался. До 4-х лет он был светло-русым, с пухлыми чертами лица. А потом черты лица и цвет волос резко изменились. Сейчас смотришь на детские фотографии – не он как будто.

NME: У вас были строгие родители?

Гая: Да. Очень строгие и ортодоксальные. Они тоже трансформировались сейчас и стали крутыми родителями, а были очень строгими. И учиться заставляли, и в музыкальную школу ходить… Мы с Карычем оба учились по классу фортепиано и ненавидели музыкальную школу. Это был ад конечно. Когда я была ребенком, у меня было две мечты – такие, не сказочные, а бытовые: чтобы не надо было в 8:30 приходить в школу, когда на улице еще темно, и вторая - чтобы не было музыкалки. Вообще :) Мы с Карэном ее кстати одновременно бросили. Так что у нас нет полного музыкального образования, но какие-то навыки остались.

NME: Ну в конце концов, оно того стоило?..

Гая: Нет. Абсолютно.

NME: А своих детей ты бы отдала в музыкальную школу?

Гая: Я бы прислушалась к тому, к чему их тянет. Показала бы им максимальные пласты творческой жизни, и посмотрела, куда их может потянуть. И в музыкальную школу - только по их желанию. Я понимаю, что детей больше всего тянет на мороженые-пироженые и смотреть мультики, но это те дети, которых родители не развивают творчески. У меня будет другой подход.

беседовала: Little Buddha

иллюстрация - Лев Бакст
фото Детей - Shiver