Лиам Фрай из Courteeners: Эта группа - моя жизнь!

"Шесть альбомов - это до фига, просто кошмар! - смеется фронтмен Courteeners Лиам Фрай за обсуждением новой пластинки. - А тогда мы думали: "Да мы года не продержимся, какие там шесть альбомов!"

Такая скромность - это последнее, чего можно ожидать от Фрая. В свое время, когда Courteeners только появились на манчестерской сцене в 2008 году со своим опасным и громоподобным дебютом "St.Jude", умение Фрая болтать и кормить журналистов потрясающими цитатами принесло ему немало сравнений с другим легендарным манчестерским "Лииииииииээээмом".

Этот факт от Фрая, конечно, не ускользнул. "Если почитать любое ревью о наших концертах, то я не передвигаюсь по сцене, а вальяжно расхаживаю", - усмехается он.

Но со времен первого альбома Courteeners постоянно сражаются с неправильным представлением о себе. На сей раз они предстали очень уязвимыми и экспериментальными, они борются с депрессией, стараются стать лучше. Их звучание вдохновлено LCD Soundsystem, R.E.M. и хип-хопом. Это очень загруженный альбом, но так получилось, потому что группе пришлось столкнуться с самыми разными обстоятельствами.

Кульминацией предыдущего альбома группы "Mapping The Rendezvous" стал большой концерт на стадионе Олд Траффорд на 50 000 человек в 2017 году. Он состоялся через несколько дней после того, как 23 человека, пришедших на концерт Арианы Гранде, погибли во время теракта на Манчестер Арене. В ответ на вопрос, оказало ли это влияние на их новую пластинку, Фрай отвечает: "Да, во многом эта трагедия сформировала меня и нас в целом. Мне хочется защищать эти улицы, я люблю их. Мне не нравится, когда закрываются магазины или переносятся автобусные остановки. И видеть эти улицы, заваленные цветами... - он делает паузу. - Это никогда не забыть".

- Каково быть рок-звездой, когда тебе за тридцать?

Лиам: - Намного спокойнее. Многие члены наших семей проводили время с группой в последнее время - мои бабушки и дедушки, папа Кэмпбелла, папа Конана - все со времени последней пластинки. Мы лучшие друзья, мы братья, а сейчас мы ближе, чем когда-либо. Мелочи забываются гораздо быстрее. Мне насрать на то, что там о нас думают, и это довольно иронично, потому что как раз сейчас это мнение меняется. Надо было плюнуть на это еще лет десять назад. Может быть, это симптоматично для нашей группы на последних пластинках - как мы пытаемся сбросить это все с себя. Но сейчас мы обросли колючками и двигаемся вперед.

- Похоже, вам пришлось непросто. Вы уже говорили о том, что эта пластинка писалась, возможно, "в самые худшие годы" вашей жизни.

- Вероятно, так и было. Я все еще обожаю свою группу, может быть, это главная причина для меня вставать по утрам. Довольно странно, когда это не так, или если ты чувствуешь, что все идет не так, как надо. Эта группа - моя жизнь. И я не знаю, как это звучит - грустно или прекрасно - но для меня это значит, что если у группы дела идут плохо, значит, моя жизнь идет плохо. Когда ты проводишь 90 минут на сцене Олд Траффорд перед 50000 человек... Просто не трогайте меня, я летаю!

- ...Но потом тур закончился и настало опустошение?

- В течение шести недель ты ничего не можешь делать, ты просто сидишь дома и не поднимаешь шторы, но об этом никто не знает. Иногда из этого состояния бывает трудно выбраться, особенно, потому что у музыкантов отсутствует сеть какой-либо поддержки. А к тому же когда тебя зовут Лиам, ты манкунианец и играешь в группе. Все такие: "Ну ты же мужик, ты справишься". Но нет, мы не справимся. Люди не справляются. Я говорю не для того, чтобы надавить на жалость и подраматизировать. Я должен быть очень деликатным, потому что мне повезло делать то, что я делаю. Я слушал интервью Дэнни Роуза, игрока "Тоттенхэм Хотспур", как раз об этом. Футболисты - это люди, от которых ты меньше всего ожидаешь подобных разговоров. Они и рок-звезды с севера страны, которые вроде как должны быть...

- Как кремень?

- Да, точно. Последние два года были очень странными. Нельзя просто сказать: "Ну да, я лидер группы, и чувствую, что это меня почему-то расстраивает". Люди скажут: "Иди нахер - из-за чего тут расстраиваться?" И это часть проблемы. Все разные, и все относительно. Мне довольно трудно сидеть тут с микрофоном, в отличном костюме, и говорить: "Чувак, быть в группе реально сложно". Но я вот о чем говорю - каждый может оказаться в таком состоянии. Никому еще не становилось хуже от разговора на эту тему, так что мне плевать. Если вдруг станет хуже, я придумаю, что с этим делать. Я говорю о том, что нужно найти свой собственный способ справляться со всем этим. У меня нет четкого ответа, как, но мне помогает посидеть за пианино.

- Ты имеешь в виду, что процесс создания музыки вытащил тебя из депрессии?

- Мой друг называет это "надеждой посреди дождя". Я люблю сочинять. У меня были депрессивные моменты в течение десяти лет - забавно, именно с тех пор, как мы начали группу! Хотя я не должен над этим смеяться, потому что вообще-то это ни разу не смешно. И даже это - симптом того, насколько сильна стигма вокруг депрессии. Да, у меня была эта проблема, и мне стало лучше, когда я научился понемногу справляться с ней и выбираться из этого состояния. 

- На ранней стадии записи альбома ты говорил нам, что тебя вдохновляли "чрезмерность, зависимость и самосовершенствование". Можно ли назвать этот альбом твоей дорогой к восстановлению?

- Это довольно точное определение, но изначально мы не собирались делать именно так. Думаю, что я просто слишком ленивый, чтобы писать о чем-то еще, кроме того, что происходит в моей голове и что у меня на сердце. Когда я влюблен - получите "Take Over The World". Когда нет - получается "Take It On The Chin". Надеюсь, что новая пластинка не выглядит слишком депрессивной. Мне нравится идея о том, что мы начали с чего-то довольно мрачного, но потом оно зазвучало обнадеживающе.

- А вы много песен выкинули из-за того, что они звучали слишком "в стиле Тhe Courteeners"?

- Ну, элемент этого всегда присутствует. Кто-то однажды сказал мне: "Ты же играешь в Courteeners, так что это нормально". На наш первый альбом обрушились, потому что группу перехайпили еще до того, как он вышел, возлагали слишком много своих надежд. Всегда непросто жить, когда вокруг тебя такой хайп. Нашу первую пластинку хорошо приняли фанаты, но не критики, после этого ты сомневаешься во всем. И если бы на наши концерты никто не приходил, мы бы все это свернули, но к нам ходила куча народу. И я бы скорее полагался на их мнение, а не на мнение шести критиков.

- Значит, вас никогда не интересовало мнение журналистов?

- Всякие пишущие журналисты гонялись за нами, но, возможно, наша группа просто не для них. Она тогда была для 18-летних ребят на инди-дискотеках...

- Джерри Синнамон играл у вас на разогреве в туре. Он также музыкант, который пробился без особенной поддержки со стороны прессы. Чувствуете ли вы в нем родственную душу?

- Возможно, он вообще лучший пример. Просто парень, который говорит: "Вот мои песни, я делаю их так, как мне хочется. Если вам нравится - значит, вам нравится". Подростки от него в восторге - и это справедливо. Он просто выдающийся.

- Культура плейлистов изменила ваш подход к написанию музыки?

- Ты всегда можешь пойти и купить альбом, и это мне нравится. Но, благодаря плейлистам, ты можешь оказаться рядом с Билли Айлиш, Кендриком и другими артистами совершенно разных жанров. Люди услышат хотя бы один твой трек. На предыдущей пластинке у нас была песня "The 17th" и парочка нехарактерных битов, для нас это был шаг в сторону, а сейчас мы шагнули ещё дальше. 

- То есть, вы наслаждаетесь этой свободой, которую дают технологии?

- Если бы мы выпустили "More. Again. Forever" пять лет назад, мы бы просто закончили на этом. Думаю, сейчас способ потребления музыки меняется, но во многом это все также зависит от отношений, которые у нас сложились с нашими фанатами, они верят в нас. Я чувствую, что в этом вопросе они нам доверяют. 

- В 2018 году ты ввязался в перепалку с Мэтти Хили из The 1975, когда он сказал, что молодежь "вообще не понимает, почему парень их возраста захотел бы играть в группе Courteeners". Что ты теперь об этом думаешь?

- Мне надо быть осторожнее, я ведь полное интервью не читал. Он имел в виду, что гитарная музыка мертва? Он сказал что-то про "четырех парней, орущих в микрофон"? Вообще-то, мы никогда не повторялись. "Falcon" - это была моя попытка притвориться, что я играю в Elbow. Затем я подумал, что надо быть скромнее. Все альбомы были разными, но я приму за комплимент, что эти ребята следят за нами - значит, мы действительно значительная группа!

- А ты поклонник The 1975, так ведь?

- Думаю, что они делают прекрасные вещи, и что он отстаивает очень правильные идеалы. Поэтому я был немного расстроен, когда он "прыгнул" на нас. Но я думаю, это говорит только о том, что мы на высоком уровне. Это было неприятно, но я не собираюсь из-за этого терять сон.

- Ты не устал от одинаковых вопросов по поводу гитарной музыки, которые тебе постоянно задают?

- Это классика. Кажется, их куда чаще задают людям с севера Англии, чем ребятам с Юга: "а че, че там с гитарной музыкой? Она мертва?" Почему люди постоянно об этом спрашивают? Это безумие. Посмотрите на Деклана МакКенну, на Inhaler, The Snuts, ничего там не мертво. Что вы все ко мне-то пристаете с этим вопросом? На меня эти вопросы никак не повлияют, но они просто звучат оскорбительно.

- Вы будете хедлайнерами TRNSMT фестиваля. Каково это было - оказаться втянутыми в споры из-за чересчур "мужского" лайн-апа?

- Я не знаю. Но из-за того, что мы согласились быть хедлайнерами фестиваля в Шотландии, мы вдруг стали считаться мизогинами. Я за это прилично дерьма получил. Я понятия не имел, какой там лайн-ап, когда мы туда вписались. Довольно трудно с этим иметь дело. Я не знаю, правда ли это, но слышал, что Haim собирались принять в этом фестивале участие, однако не смогли, потому что их позвали куда-то еще.

- А что вы думаете об организаторе фестиваля Джоффе Эллисе, который сказал, что "большему количеству женщин надо взяться за гитары", если они хотят попасть в лайн-ап фестиваля?

- Еще раз - я целиком это интервью не читал. Когда ты видишь что-то в Твиттере, ты не читаешь статью целиком, и просто получаешь яркую цитату. Это ужасная фраза, но, возможно, она вырвана из контекста. Я не знаю. Не могу это прокомментировать. Я уверен, что девушек с гитарами огромное количество, так это это вообще довольно странно - такое сказать. Мне все это неприятно. Я бы не хотел, чтобы люди думали, что я зарабатываю деньги на фестивале, который, условно, не для всех.

- Что еще есть у Courteeners для 2020 года?

-  Мы воздерживаемся от участия в Гластонбери, потому что мы были на семи из последних девяти. Я люблю Гластонбери, это лучшее место на Земле. Я поеду туда в любом случае, и это здорово. Я могу там выпить наконец-то. У нас есть несколько запланированных событий, но пока я не могу о них говорить.

- И куда же вам двигаться после Олд Траффорд и Хитон Парк?

- Может быть, записать альбом, который станет первым в чарте? Было бы неплохо, верно? Мы никогда не были претендентами на титул, если выражаться так, как говорят в Match of The Day. Мы не были вторыми в чарте и вообще не оказывались близко к вершине. Прозвучит странно, но у нас есть шанс. Для предыдущих двух альбомов это не имело бы значения, но для этого имеет.