NME Party SPB Vol.2: День Независимости

На втором фестивале независимой музыки NME Party, который прошел 17 февраля в петербургском клубе “Грибоедов”, мы поговорили с канадской группой The Attics об инди-музыке, хоккее и философии, а также узнали от солиста петербургской группы The Vertigo, почему independent music пока не популярна в России.


Вторая вечеринка сайта nmerussia.com завлекала приездом первого за всю историю проведения этого мероприятия иностранного гостя – канадской группы The Attics. Пообщаться с ними о том, как в Канаде обстоят дела с independent-music, да и вообще посмотреть на живых канадцев мы посчитали святым делом.

Только войдя в «Грибоедов», погруженный в атмосферу самой новой британской (и не только) музыки от брит-попа и пост-панка до новой волны гаражного рока, мы спешим брать интервью у The Attics, нас ведет к ним с охапкой кружек пива организатор NME Party Ольга.

На тесной лестнице, ведущей в администраторскую, мы встречаем Роба – голубоглазого мальчика в вельветовом пиджачке, с кудрявой шевелюрой и щетиной недельной давности.

«Ой, я совсем забыла, как этого зовут», - волнуется Ольга, протягивает Робу пивную кружку, и говорит уже по-английски: «Это мы презентуем вам пиво, а это – журналист, хочет сделать с вами интервью».

«О! Круто!» - Роб радуется с широко раскрытыми глазами, - «Я тут пока побегаю, а ребята сидят наверху. Я скоро буду», - и убегает.

Мы поднимаемся наверх. На диванах сидят остальные трое музыкантов. Если вы смотрели американские фильмы про золотую лихорадку на Аляске и помните, как выглядели тамошние мужчины, то вот вам, пожалуйста, – The Attics. Им только курток «аляска» не хватает. The Attics правда более обаятельные и смазливые – музыканты все-таки. Выглядят приветливо и слегка потрепанно – видно, устали с дороги.

Мы знакомимся. Для разогрева я предлагаю выпить за приезд в Россию. Музыканты поднимают: басист Крис пиво, гитарист Рене бокал с вином, барабанщик Аарон сок, а кудрявый Роб бегает где-то по клубу с дареной пивной кружкой.

«Вообще», - говорю, - «Я пришел, чтобы задать вам несколько философских вопросов. Вот что вы думаете о философии?»

The Attics становятся серьезными, переглядываются и начинают волноваться. Первым находится Крис: «Да, по-моему, это дерьмо какое-то»

«Правильно», - говорю я, - «Расскажите лучше об инди-музыке. Вы считаете себя инди-группой?»

Все отвечают хором: «Стопудово!» Рене, подчеркивая каждое слово, произносит: «Мы стопроцентая инди-группа»

«А с чего вы это взяли?», - спрашиваю я.

«Мы не привязаны ни к одному крупному лейблу», - отвечает Рене, - «Мы сами продвигаем свою музыку. Поэтому инди-музыка и является independent».

«А как вообще в Канаде обстоят дела с инди?»

«Вполне себе ничего», - Рене берет на себя ведущую роль и старается отвечать на все вопросы, - «Почти в каждом крупном канадском городе, например, в нашем родном Виннипеге, довольно много инди-групп и надо сказать, что людям нравится осознавать, что они играют независимую музыку».

«У вас есть клубы, где звучит только инди-музыка?»

«Да нет, у нас таких клубов нет», - вступает Крис, - «Вообще обычно бывает так: сначала выступает живая группа, она играет что-то похожее на инди, а потом всю ночь народ колбасится под электронную музыку»

«Ну, в принципе, у нас то же самое. И много народа приходит на концерты?»

«Ну, знаешь», - Рене улыбается, - «В основном приходят знакомые музыкантов, но они приводят с собой, допустим, десять новых человек, а эти десять новых человек приведут на следующий концерт еще десять человек. Так и раскручивается музыка».

«А в Канаде можно на улице определить по внешнему виду человека, слушает он инди-музыку или нет?»

«Сложно сказать. Это больше, наверное, в голове, а не во внешнем виде», - отвечает Рене, - «Я могу с уверенностью сказать, глядя на человека, что вот этот слушает тяжелый металл, а вот этот панк, а еще есть эти, как их там…»

«Хипстеры», - брезгливо добавляет Аарон, - «Знаешь хипстеров?»

В это время приходит Роб и тоже садится на диван.

«А, как вы думаете, может быть инди-кино или инди-литература?», - я задаю вопрос уже всей четверке.

«Ну, кстати, да!», - вступает Роб, - «Вот, например, Тарантино– он настоящий инди-режиссер. Когда весь Голливуд снимает одно, Тарантино снимает другое, независимое кино».

«Самый настоящий инди-актер – это Мэл Гибсон», - добавляет Крис.

«Сильно ли инди-музыка политизирована?»

«Да, очень», - отвечает Рене, - «Вообще многое в инди-музыке завязано на политике».

«А что вы думаете по поводу политической ситуации в России?»

The Attics переглядываются. Первым признается Аарон: «Да, честно говоря, мы не в курсе, чего у вас тут происходит».

«Ну, хотя бы за Олимпийскими играми вы следите?»

«Ну, конечно, следим», - оживляется Роб.

«Кстати, наши сборные по хоккею вроде в разных группах?», - задаю я вопрос сам себе.

«Мы в разных группах», - спешит проинформировать меня Рене.

«А как думаете, если будет матч Россия – Канада, кто выиграет?», - интересуюсь я.

«Мы вас порвем!», - весело отвечает Крис.

«Не, ну естественно, мы будем болеть за своих», - более вежливо говорит Роб, - «Но вообще, я считаю, что у нас на Олимпийских играх очень сильная сборная. Кстати, мы с Рене играем в хоккей».

«Круто! А какие у вас вообще первые впечатления от России?»

Рене, подумав, отвечает: «Большая»

«И холодная?», - подсказываю я.

«Да не, ты чего? Мы же из Канады!», - удивляется Рене.

«Можете ли вы сказать, что музыка для вас это первое дело в жизни?»

«На самом деле, нет», - отвечает Рене, - «Мы все работаем на разных работах. Но вообще работаем, чтобы заниматься музыкой»

«Я, например, работаю в конструкторском бюро», - говорит Роб.

«А я занимаюсь видеосъемкой», - отвечает Крис, который все это время снимает интервью на видеокамеру.

«Тут у нас написали, что у вас очень мягкая музыка, и вы понравитесь любителям Coldplay и Doves. Что думаете?»

«Если Doves тогда ладно», - говорит Крис.

«Ну, в принципе, мы согласны с этим сравнением», - добавляет Рене.

«А какая ваша любимая инди-группа?»

«Инди-группа?», - переспрашивает Рене.

«Ну да»

The Attics задумываются.
«Это чтобы она ни какому лейблу не привязывалась?», - снова спрашивает Рене.

«Ну да»

The Attics задумываются еще больше.

«Ладно, ребята», - перебиваю я, - «Просто скажите, короче, какая у вас любимая группа?»

«О, моя любимая группа – U2!», – облегченно отвечает Крис.

«Окей, и последний вопрос. Мы тут пытаемся в России продвигать инди-направление. Что посоветуете нам делать, чтобы добиться успеха?»

«А делайте, как мы», - говорит Роб, - «Мы ездим по разным странам, играем свою музыку и про нас все больше узнают в мире. Если российские инди-группы будут больше выступать в Европе, это будет просто круто. Еще есть вариант, показывайте больше классных зарубежных инди-групп в России».

«И еще забыл спросить: Вы давно последний раз общались с Аланис Мориссет?»

Все смеются. Отвечает Крис: «Не, ты чего? Она вне досягаемости!».


C The Attics мы не прощаемся, с ними еще можно увидеться с зале. Но пока я спускаюсь вниз, посмотреть, что происходит на сцене. Там выступает московская группа «ДифFuzzия» и на сцене в общем творится что-то несусветно независимое, независимое даже от независимой музыки.


Пока "ДифFuzzия" выступает, мы находим гитариста и вокалиста петербургской инди-группы The Vertigo Илью, чтобы поболтать о том, что вообще с инди происходит в России.

«Илья, вы назвали себя инди-попом. С чего это вдруг?», - задаю я первый вопрос.

«Вообще-то мы не отрицаем, что наша музыка это поп-музыка. А еще мы все делаем самостоятельно, вот поэтому «инди».

«Я тут недавно читал интервью с таким человеком, как Ник-Рок-н-Ролл, это такой старый советский панк. Он размышлял об инди-культуре в России. Так вот, он сказал, что инди-культура – это культура нового секса. А новый секс – это разговор при луне, толика романтизма, поцелуи и чувственность. Что думаешь?»

«Я вообще думаю, что этот дядя очень много выпил, когда это говорил».

«Ну а сам ты как считаешь, возможна ли инди-культура в России? »

«Я думаю, что нет. Просто все это очень расплывчато, неопределенно. Это в Британии норма слушать группу The Beatles, а в России 90% населения слушают Ретро-FM. О какой инди-культуре можно говорить?»


Вскоре «ДифFuzzия» завершает выступление, гитарист рвет струну, клянчит гитару у The Attics и доигрывает последнюю песню. Сцена пустеет недолго. На нее и с нее постоянно кто-то заходит и сходит, периодически спотыкаясь о мониторы и падая плашмя прямо в зал.

Начинается сет The Vertigo. Они играют сет в гораздо более тяжелом звучании, чем было раньше. По сравнению с прежними выступлениями, они стали энергичнее и танцевальнее, но таинственности поубавилось.

Я подхожу к Робу, который стоит в зале, и спрашиваю его, как он оценивает наши группы. «Я вообще первый раз слышу The Vertigo, но, судя по тому, что народу под них прыгает много, они, наверно, крутые». Мы стоим с Робом и слушаем. «Жвачку будешь?», - спрашиваю я у Роба. Тот, сияя, соглашается и выдает целую пачку благодарностей на английском языке, какие можно встретить разве что в русско-английском разговорнике.

The Attics выходят на сцену около одиннадцати. Уже подуставшая публика накрывается музыкой канадцев, как волной. Дело не столько в самой музыке, сколько в самих музыкантах. Они там не стесняются петь хорошо, не стесняются играть хорошо. Их музыка действительно приятная на слух, хотя и не настолько оригинальная, чтобы назвать The Attics каким-то феноменом. В них много от U2 и много того же самого канадского, что есть в Брайане Адамсе – мелодичность, зажигательность, романтика. Они оставляют о себе очень приятные впечатления.

В это раз NME Party приняло тот формат, которого, по всей видимости, и стоит придерживаться в дальнейшем. Иностранные гости, кем бы они ни были, смогут привлечь внимание не только к себе, но и к нашим молодым инди-группам.