Наркотики, The Strokes, будущее

Я слышу Альберта еще до того, как вижу его. Он лежит у окна на диване в офисе The Strokes в Ист-Вилледж на Манхэттене.

"Привееееет, друг!" - слышу я.

Вокруг него напоминания о былой славе – награды NME, огромная карта с множеством булавок на каждом завоеванном континенте, золотые альбомы, платиновые альбомы, обложки журналов в натуральную величину. Здесь даже на кружках написано "The Strokes" большими, жирными буквами, как на постерах боевиков. Кажется, что это идеальное место для группы толковых нью-йоркцев, чтобы строить планы мирового господства.
 

Но The Strokes не особенно занимались этим в последнее время. С тех пор как вышел «Comedown Machine» (возможно, самый тихий релиз группы, которая еще для кого-то что-то значит), их молчание на радио говорило красноречивее всяких слов. Бесконечные вопросы о будущем группы и отношениях музыкантов оставались неотвеченными.

Сегодня, когда Альберт готовится выпустить «AHJ» - новый сольный ЕР на лейбле Джулиана Касабланкаса Cult Records, у нас есть шанс подойти ближе к источнику этой тишины. С самого начала энтузиазм Альберта по поводу этой записи заразителен. Записанный старой командой – Гас Оберг и Джулиан Касабланкас помогали почти на ежедневных основах – Альберт уверен, это лучшие песни, которые он когда-либо творил. Ему просто не терпится начать играть концерты со своей группой – это то, чего он хочет "больше всего на свете".


"Я готов играть где угодно", - Альберт смеется, добавляя, что разогрев в виде Arctic Monkeys подойдет. Но в нашем интервью больше внимания заслуживает история самого 33-х летнего музыканта. Это его первое интервью за годы, и, кажется, он готов открыться.

Забавно, что на AHJ, так же как и на предыдущих альбомах Альберта, "Yours To Keep" (2006)  и "Como Te Llama?" (2008), многие слушатели могут преувеличить глубину текстов. Как все хиты The Strokes, песни Альберта – это на первый взгляд беспечный гаражный рок. Но если тексты Джулиана часто непонятны и загадочны, то Альберт более искренен, когда дело касается лирики. В песне "Strange Tidings" он звучит даже зловеще, как Том Петти, когда поет “I can’t believe I lost my mind”.

В 2009-м Альберт прошел реабилитацию, о которой он говорил в некоторых интервью The Strokes перед релизом "Angles" в 2011-м. Ни одно из них, однако, не показывало настоящую глубину проблем. Героин упоминался, но наряду с ним говорилось об усталости и тягостях взаимоотношений.

"Во времена второго альбома я был в темном месте, друг, в очень темном месте, – отшучивается он сейчас. – Я только теперь начал понимать и могу говорить об этом времени, а прошло уже почти 4 года". Он говорит, что всегда принимал наркотики, но в 2006-2009-х все вышло из-под контроля. "Сначала оксиконтин и кокаин, мне тогда было 24, 25, 26. А потом я перешел на героин. Так что с 26 до 29…"
 

Сегодня, великолепный, в черной рубашке с короткими рукавами, черных джинсах и черных конверсах, он чист и явно намного счастливее.

"Не то, чтобы я не веселился, но я был… Бог знает, где я был. Я просто был обдолбан, вот что".
 

Как далеко все зашло?
 

"Ты серьезно хочешь вдаваться в подробности? Я не против, но... ок, я принимал кокаин, героин и кетамин все время. Все сразу. Утром, вечером, по 20 раз в день. Оглядываясь на это сейчас, я не узнаю себя. Я занимался своим делом, ну, то есть, бывают моменты, когда ты в порядке. И если кто-то тебя встречает, ты кажешься ему совершенно нормальным. Но я помню, как показывал кому-то записи, на мне тогда была футболка и…  все руки в фиолетовых следах. Они потом своим друзьям говорили: "Ты видел Альберта? С ума сойти…" Так я научился носить длинные рукава. У меня всегда были эти татуировки, но люди до сих пор подходят и спрашивают: "О, у тебя новые тату?". Нет, вы просто не видели меня в футболке".
 

Он смеется, я говорю ему, что подумал то же самое, когда зашел сегодня. Он недавно читал и был удивлен, как Питер Доэрти описывал свои попытки завязать с наркотиками.
 

"Я не очень понимал, что он говорит. Типа, если наступает определенный момент, и ты не останавливаешься, то можешь спокойно продолжать. Нет. Абсолютно очевидно, что стоит остановиться".
 

Возможно это помогает ему...
 

"Я не хочу быть таким. Мне кажется, наркотики – отличный способ сбежать от реальности. Они помогают попасть в новые места, и какое-то время тебе это нравится. Но потом они мешают расти, не дают делать свое дело так хорошо, как ты мог бы. По крайней мере, для меня было так. Я не имею права судить, потому что сам принимал наркотики долго и много, и я не сужу. Однажды просто что-то щелкнуло, и я все бросил".

Альберт спокойно говорит об этом сейчас, потому что "никогда не говорил о том, как на самом деле себя чувствовал" во время "Angles". Но он по прежнему осторожен в обсуждении, как можно было бы подумать, менее болезненной темы, – The Strokes.
 

"Говорить о Strokes, когда у тебя собственный проект, судьбой которого ты так взволнован? Сегодня все так легко раздувают..."
 

Но я не могу не спросить про The Strokes! Каждому фанату в мире сейчас не терпится узнать, что же происходит.
 

"Да, конечно. Но вы также должны понимать, что я всего лишь 1/5, и не хочу, чтобы фанаты думали, что я даю это интервью только чтобы воспользоваться возможностью. Мне очень дорога наша дружба. Просто я пытаюсь быть осторожным, потому что не хочу быть понятым неправильно, а потом быть тем, кто сказал эту ерунду".

Он вроде не против поболтать о The Strokes, но на деле ничего не говорит. Планы? Ничего конкретного. Концерты? "Без комментариев".
 

Почему группа не давала интервью во время релиза последнего альбома?

"Мы просто решили, что все должно быть тихо. Что было бы круто увидеть, как все примут пластинку, просто слушая ее".

Справедливо. Но противоречит тому, что он говорил о кампании для "Angles", когда у участников группы были трудные отношения.

"Мне кажется, пресса все неправильно поняла", - говорит он о том времени.
 

Так почему не собрать вас пятерых сейчас, чтобы сделать все правильно?

"Но какой будет… Это кажется… Я не могу даже слов подобрать. Это было бы странно".
 

Спрашиваю у него, где, фигурально выражаясь, пять участников The Strokes сейчас, и он рисует более радостную картину. Недавно он играл с гитаристом Ником Валенси на трибьют концерте Дилана в Дублине, работал с Джулианом над AHJ, поддерживает близкие отношения с Николаем и Фабом.

Я сам был этому свидетелем на съемках для NME. Было солнечно, мы с Альбертом стояли рядом с офисами, когда в конце улицы появилась фигура усатого Фаба. Двое мужчин обменялись взглядами, радостно помахали друг другу и разошлись по своим делам. Альберт сказал, что они встретятся позже.

Каков Джулиан в роли босса лейбла?

"Я говорил с Джулианом о том, что хочу выпустить что-нибудь на его лейбле, Cult Records, с тех пор как он основал его. Он все время отвечал, "Давай выпустим песню!" Я подумал, хорошо! Я начну работать с Гасом Обергом, мы запишем несколько и, может, из этого что-нибудь выйдет. Я отправил ему одну, "Cooker Ship", и он был сражен. Я получил е-мейл с миллионом "ДА" в ответ. Мы не планировали делать ЕР. Сначала это должна была быть одна песня. Потом две, потом три. Джулиан предложил: "Давай остановимся на трех". А я говорю: "У меня еще одна есть". И он: "Эта хорошая. Сделаем четыре". И тогда я снова: "...У, есть еще". А он: "Все, пора останавливаться... Хотя это твоя лучшая!"...

Сейчас он бы хотел вернуться к работе над ЕР. Он достает телефон и показывает мне обложку. Оживленно рассказывает о том, как начал слушать Metallica, что, может быть, сделает кавер на одну из их песен, о своих любимых пластинках (от "Car Trouble" Adam & The Ants до "Is This Real?" Wipers). Он рад тому, что все еще здесь, делает музыку и не нуждается в наркотиках.
 

"Первые два года ты как будто стоишь на краю, смотришь на то, как река течет, и думаешь: "Почему я не часть этого? Как ей стать?" Но ты просто не можешь, ты аутсайдер".
 

Альберт задумывается на секунду, когда я спрашиваю его, где он стоит теперь.

"Знаешь.. Я думаю, мне комфортно там, где я сейчас".

(С) New Musical Express
Перевод - Дарья Журавлева