Когда встречаются рок-н-ролльщики: Palma Violets и Джонни Марр

"Слушай, я впервые вижу этого парня в тот момент, когда ему не нужно бегать и вопить что-то типа: "АРРРРРГХХХ ФУКИН АААРРРРРРХХХХ!" - говорит Джонни Марр, хватая Чилли Джессона за плечи и притворяясь, будто он кричит ему в ухо. Глубоко внутри индустриального местечка Сэлфорд, запершись в репетиционной комнате своих манчестерских приятелей из Elbow, легендарный музыкант The Smiths наконец-то встретился с одним из участников группы Palma Violets вдали от шума и суматохи обычных столкновений за кулисами больших фестивалей.

Поскольку Джонни сразу начинает забрасывать лондонца вопросами о грядущем втором альбоме Palma Violets, возникает странное ощущение, будто кто-то здесь поменялся ролями. Обычно, когда новенький инди-засранец получает аудиенцию у определяющего поколение музыканта, которого он сам считает "величайшим гитаристом в мире", это выглядит как тихая благоговейная встреча со старым героем, из уст которого льется мудрость о годах служения рок-н-роллу. Но нет - Джонни Марр, который как раз лечит сломанную руку (он повредил ее во время одной из своих пробежек), кажется, так же рад видеть Джессона, как сам Чилли рад видеть его... 
 

Джонни Марр (обращаясь к Чилли): "Когда пожилой чувак вроде меня начинает восторгаться по поводу нового исполнителя, есть подозрение, что он видит в нем самого себя в молодости. Буду честен до конца: я на самом деле ни капельки себя в тебе не вижу. Хотя я бы хотел... (поворачивается к NME) Вы видели этого парня на сцене? Никто не прыгает по сцене с такой энергией, таким изяществом и такой красотой как Чилли – а я не могу даже пойти на фукин пробежку без того, чтобы в итоге не оказаться в гипсе. Я бы даже не пытался делать то, что делает он. Серьезно, я думаю, в тебе больше духовного наследия от Джо Страммера, понимаешь, о чём я? Вайб, который вы несете со сцены, и ощущение особой демократии между тобой и твоими коллегами по группе, между вами и аудиторией – все это реально напоминает мне о Джо".

 

Чилли Джессон: "Чувак, ты заставляешь меня краснеть… The Clash, The Bad Seeds и The Smiths – это те три группы, которые побудили меня взяться за гитару, и для меня услышать от тебя такое сравнение – это целый мир. Помню, когда мне было 13 лет, мой дядя Дэвид отдал мне свои старые записи The Smiths, и они изменили для меня все. Мы, возможно, звучим не очень-то похоже, но я определенно могу сказать, что мы многим обязаны вашей музыке, вашему духу и всей вашей истории. Впрочем, какие-то сходства есть, мы точно вас кое в чем обокрали. Ты величайший гитарист, по моему мнению – да здесь каждый тобой вдохновлён!"



Джонни: "Мы оба – отпрыски того, что нас окружает, в этом наше сходство. The Smiths больше нигде не могли появиться, только здесь, – в нашей музыке специфическим образом отражается все, что происходило в Манчестере в то время. То же самое с Kraftwerk, аналогично с Beach Boys – эти группы звучат как те города, откуда они пришли, как будто они открывают тебе дверь в это место, чтобы ты мог сделать туда шаг, понимаешь? И абсолютно то же самое с Palmas. То, как в 2013 году вы, парни, сделали пластинку, в которой четко представили идеализм и романтику Лондона, его трущобную культуру, все такое – это реально сразило меня. У The Libertines в некоторой степени было это, но, чувак, вы прошли своим собственным путем".

Чилли: "The Libertines были отличными проводниками к группам вроде The Smiths для нас и нашего поколения. Я никогда не видел их вживую, но я читал о них, и прослушивание их пластинок привело меня к The Smiths. Ваши старые записи – то, что в первую очередь связало меня и Сэма (Фрайера, вокалиста Palma Violets). Это важнейшая часть наших взаимоотношений. Я посещал общеобразовательную школу в Уимблдоне. Там каждый слушал то, что входило в Топ-40. Но я ощущал себя чужаком, мне хотелось чего-то другого. Когда я встретил Сэма, мы часами могли болтать о мельчайших деталях ваших песен. Это было потрясающе. Это объединило нас".

Джонни: "Для меня это лучший ответ на вопрос, который мне задают постоянно... (голосом дедушки, обняв Чилли) И тебя тоже будут об этом спрашивать, когда ты поживешь с моё, сынок – «Как вы думаете, гитарная музыка мертва?». То же самое, что ты описал, произошло и со мной, и с Джарманами из The Cribs, это случилось с Питом Шелли и The Buzzcocks, и даже сейчас это происходит с новичками вроде Childhood, я думаю, они могут сделать что-то реально великое. Детишки, которые чувствовали себя в школе чуждыми мейнстриму и хотели чего-то другого от жизни, всегда будут объединяться вокруг гитарных банд. Это происходит на протяжении столь долгого времени, что глупо думать, будто когда-нибудь все станет иначе. Это никогда не изменится".

Чилли: "Не изменится, но музыка будет развиваться и станет другой".
 

Джонни: "Да, это то, о чем мы говорили – The Smiths и Palma Violets действительно звучат по-разному – мы все хотим быть особенными, делать оригинальные, единичные пластинки; в то же время, когда я впервые увидел вас, стоя за сценой, – вы тогда играли на Рединге, – было такое ощущение сопричастности! Ваша музыка – как праздник вашей дружбы. На вас есть эта печать, вы можете идти по жизни вместе. Я помню, услышал “Step Up For The Cool Cats” по радио и мне очень понравилось, но когда вы на сцене – тут есть искра. Я должен был выступать следом за вами и мне надо было готовиться, настраивать гитару и так далее. Но вместе этого я просто стоял и пялился как… (таращит глаза)".

Чилли: "Ты тогда посвятил нам “There Is A Light That Never Goes Out”, тот день значит для нас очень много. Это был самый трогательный момент – ты бы видел наши лица! Не то, чтобы мы слышали это своими ушами, – мы как раз находились в палатке для автографов и вынуждены были пропустить твой сет, о чем я сильно жалел, – и вдруг какой-то пацан в конце очереди закричал нам: «Вы знаете, что Джонни Марр только что посвятил вам песню?!» И мы такие: «Фаааак! Нам надо валить!». Но для меня действительно большой момент настал позже, когда я наблюдал твой концерт в Японии, стоя в стороне от сцены. Я смотрел на эти соло, на то, как ты пел – все это было настолько оптимистично и вдохновляюще, черт, это выступление подняло планку для меня. Это нормально вообще, делать что-то настолько быстро и энергично, когда ты выступаешь соло?"
 

Джонни: "Знаешь, это вполне естественно. Довольно часто, когда музыканты на сцене уже очень долгое время, от них ждут, что они должны стать «разумными», играть в спокойном среднем темпе, с особой «глубиной»... (пауза) Мне не интересна глубина. Я хочу громких ударных! Блестящих риффов! Хороших слоганов, которые заставят тебя чувствовать себя ЖИВЫМ! Сделай это за три с половиной минуты и фигачь следующую! Бэнг бэнг бэнг бэнг! Вот это я. Сидеть за струнной акустикой? Не, это не для меня. Нет, спасибо!"
 

Чилли: "Я знаю, о чем ты – мы никогда не раздумываем над вещами слишком долго. Попросту не можем. Если ты играешь в группе, к этому нужно относиться с долей иронии, посмеиваться, веселиться. Рок-н-ролл ведь это подразумевает. Таким был и “The Messenger”. Ты сейчас работаешь над новым альбомом, не так ли? И как оно продвигается?"

Джонни: "У меня уже все песни написаны. К счастью, сейчас мне нужно писать только вокальные партии – я закончил гитары как раз перед этим (показывает гипс). Это круто. Там реально лондонский дух, на этом альбоме. Я записываю его там, в студии неподалеку от реки, – хочу запечатлеть это деловое, громкое, современное место. А вы уже были в студии со своим вторым альбомом, да?"
 

Чилли: "Да, мы в процессе. У нас есть песни, и мы знаем, какого звука хотим добиться. Они намного грандиознее, чем раньше. Мы действительно поэкспериментировали, добавили в самостоятельности. Мы будем обмениваться демо-версиями! Может, есть какие-нибудь советы?"
 

Джонни: "В том, что вы подписаны на Rough Trade, есть одна важная вещь, которая мне нравится: они верят в вас, они дадут вам делать то, чего вы хотите, потому что они подписали вас, зная, что вы отличная группа, которая делает отличные песни. У них фантастический дух – он не менялся годами. Вам было суждено тут оказаться, как и мне. Есть в этом месте что-то правильное. Их политика верна".

Чилли: "Как ты думаешь, идея инди изменилась с годами?"

Джонни: "Это забавно. Инди-музыканты традиционно говорят то, что реально хочет слышать их аудитория. Я не думаю, что у групп, входящих в Топ-40, та же миссия, правда. Одно объединяет великие инди-группы тогда и сейчас – они всего лишь стараются сделать нечто такое, что им самим и их друзьям покажется крутым. Так было у нас – спроси Бернарда Самнера, и он скажет тебе то же самое про Joy Division, да я уверен, что у вас так же".
 

Чилли: "Ага. Мы на прошлой неделе играли несколько новых песен для наших друзей, потому что, знаешь, они из разряда тех людей, кто честен с тобой – нам нужны были люди, которые могли бы высказать свое мнение. Они говорят правду. Ты можешь кататься по Лондону со всеми этими A&R менеджерами, поглаживающими вас по заднице, но это не настоящее. А вот оценка тех людей для меня важна".
 

Джонни: "Мы делали так же. Главное в инди то, что у тебя на пути нет никого, кто говорил бы тебе, что делать. Во времена Smiths на песне “That Joke Isn’t Funny Anymore” мы сделали такой гитарный уход, а потом возврат, мы думали, что это реально круто. Если бы у нас был обычный продюсер, вместо инженера, который выглядел, одевался и думал как мы, он бы сказал нам, что мы чокнулись – в чем была своя правда! Но это прозвучало по-новому. Это прозвучало круто!"

Чилли – "Важно не терять свои корни, верно?"
 

Джонни: "Точно. Ради "Meat Is Murder" я хотел вернуться назад, хотел сделать вторую запись в Манчестере. Несмотря на то, что мы офигенно проводили время в Лондоне, мы сделали там целую цепочку хит-синглов, я хотел вернуться к этому тесному сообществу друзей, к тем, кто зависал с нами по ночам, слушая The Gun Club и делая самокрутки. Вот где мы сделали великую пластинку. А не там, где я постоянно торчал в гребанном траффике возле Кингс-Кросс... Тебе надо быть рядом со своими приятелями, со своей сценой. У The Libertines это было, у Palma Violets это есть, а потом будут другие группы, которые научатся этому от вас".
 

Чилли: "Это должно двигать группу вперед, я понимаю, о чём ты. Наконец, последний вопрос: ты знаешь, что твой альбом "The Messenger” вышел ровно в тот же день, что и наш дебют «180»? Не выпустить ли нам две пластинки в один день и на этот раз?"
 

Джонни: "Да мы просто должны так сделать – вы заняли место в чарте выше меня в прошлый раз, я должен отомстить! Ты ещё не видел мою тёмную сторону, Чилли! Берегись..."

Герой о своем герое: Джонни Марр о Найле Роджерсе (Chic)

"Он – великий и неисчерпаемый источник вдохновения для меня. Люди говорят – никогда не встречайся со своими кумирами, но я в этом плане зашел далеко – даже играл с некоторыми из них; играл с Полом МакКартни, когда мне было 23, научил его всему, что он умеет, чтобы вы знали... – но Найл круче всех. Он настолько же прекрасен как человек, насколько великолепен как музыкант, а это о чем-то говорит. Chic действительно изменили что-то, немногие группы на такое способны. Он – гений, я никогда не смогу полностью постичь его гениальность".
 

(c) NME
Перевод – Мария Макарова