Kasabian - 48:13. They're Gonna Keep You Up All Night!

Во дворе перед студией Abbey Road под дождичком стоят люди. Сегодня здесь Kasabian представляют свой новый альбом для журналистов и самых преданных поклонников – кому-то из них посчастливилось выиграть приглашение, кого-то позвали лично, как, например, представителей фан-группы Kasabian Italia.

Как будет выглядеть это самое предпрослушивание – не вполне понятно. Кое-кто уверяет, что Kasabian выйдут и сыграют несколько песен, кто-то предполагает, что музыкантов вообще в здании нет, но гитарист Тим Картер, периодически появляющийся в дверях студии, как бы намекает, что парни здесь, все в порядке.
 

Ну, в самом деле, разве не интересно, как народ отреагирует на новые песни?

 

Со стороны все эти счастливчики похожи на добровольцев, согласившихся принять участие в каком-то диковинном эксперименте, – на входе у всех без исключения отбирают паспорта и телефоны, а затем проводят в небольшую комнату. Вообразите: все залито актуальным розовым светом, на столиках стильные бирдекели с названием альбома, в углу маленький бар, к которому кое-кто тут же поспешно направляется. Звучит предыдущий альбом “Velociraptor!”, под мотивы которого на двух маленьких экранах бесконечно транслируется клип на “Eez-eh”. На балкончике над комнатой стоит Серж в форменной футболке и смешных штанах из клипа и с кем-то шепчется. Вот вам и ответ – конечно же, участники Kasabian здесь. Если поднять голову, на втором этаже за стеклянной стеной можно увидеть остальных музыкантов группы, сумасшедшего художника Аитора Трупа, а также Зака Старки с подругой. К эксперименту все готово.
 

«Надеюсь, Серж там не так много поет. Терпеть не могу, когда поет Серж, – нудит какой-то итальянец. – Вообще не нравится».
 

Что ж, его сегодня ждет большое разочарование.

 

Пора! Kasabian спускаются к собравшимся в комнате, чтобы произнести речь перед прослушиванием. Слов находится немного.

«Привет! Меня зовут Том, это вот Серж, Крис и Иен, – говорит Мейган в микрофон и указывает на Пиццорно. – А теперь – речь!»

Серж явно удивлен.

«48:13 объединяет в себе разные музыкальные направления… – говорит он. – В общем – Get Big!”

«Смотрите, из штанов не выпрыгните!» – добавляет Том.

Вот вам и вся речь. Ну и правильно, давайте уже слушать.

 

Поначалу что-то у них там не клеится – альбом никак не хочет включаться, так всегда бывает, когда чего-то очень ждешь. Но вот, наконец, Серж заводит пластинку, и группа вновь поднимается к себе в стеклянный зал, чтобы оттуда наблюдать за реакцией собравшихся. Хотя вообще-то ничего они там не наблюдали, а просто колбасились больше, чем журналисты.

 

(Shiva)

Комната наполняется психоделией, то, что надо для вката в новый альбом. Сюрреалистические звуки напоминают о первой пластинке, продолжающие дурачиться на экранах Том и Серж как будто замедляются, кажется, что комната на глазах превращается  в космический корабль, а Лондон, Москва, весь мир сейчас где-то очень далеко… Эй, кто подсыпал наркотик в мое вино?

 

Bumblebee

Та-дам! Как же громко! Такое начало сделает честь Rage Against The Machine. Поднимаем взгляд вверх, там за стеклянной стеной Серж и Том, встав друг напротив друга, подпрыгивают, повторяют слова и по-фанатски размахивают руками, на публику в комнате не смотрят вообще. Вы определенно этого ждали – тяжелые ударные, гитара, не терпящий возражений голос Тома, провозглашающий: “We’re in ecstasy!!!”
 

Восторг, в общем, да. Журналисты пытаются сохранить лицо и стоят столбами, но совершенно ясно, что внутри их тоже распирает от желания трясти головой в такт музыке. А жаль, превратить сейчас комнату в мошпит было бы уместно. Идите, что ли, вина выпейте.

 

Stevie (ранее известная как “Kid”)

Неожиданное струнное начало – но это непродолжительное спокойствие; вскоре опять врываются ударные и голос Тома. Вот это – идеальный саундтрек для внеземного путешествия, как будто прешь на огромной скорости через пространство. Очень мощная вещь – действительно, похоже на «рок-н-ролл будущего», как некогда в интервью NME описывал новый альбом Серж. «All the kids will say we’ll live to fight another day», – право же, за такое будущее стоит сражаться.

И знаете что? Все это пока совсем не похоже на первый сингл “Eez-eh” – хотя под эту песню тоже можно прыгать и плеваться молоком.

 

(mortis)

Музыка с тенями, второй инструментальный трек – любовь Сержа к Эннио Морриконе никогда не иссякнет, судя по всему. И это прекрасно.

Doomsday

Еще одна песня, которая в живом исполнении должна снести нахрен любой зал. Как будто демоны кричат – строго рекомендуется включать только на полную громкость. Голос у Тома в порядке. Придирчивый итальянский фанат качает головой – типа, so-so. Ну так это потому что ты сидишь, давай уже вставай!

 

Treat

Наверное, самая разностилевая и разорванная песня – и вместе с тем самая безумная. Речитатив Сержа, неожиданно вторгающаяся пронзительная грустная музыка, холодная электроника – с перерывом – будто бы специально под хлопки из зала. Минимализм, от которого бросает в дрожь. Но, вы знаете, она, оказывается, только готовит нас к тому, что дальше.

 

Glass

А дальше – самая тревожная и печальная вещь на свете альбоме, в которой исполнение неожиданно сбивается на речь – даже не речитатив. Кажется, наш космический корабль приближается к краю света. Очень тягостное впечатление, которое создается не только тенями, электронными заходами, одиноким голосом Сержа, но и какой-то отчаянно личной лирикой – “Save me, come on and save me”.

Чем ближе к концу альбома – тем больше вокала Сержа, а атмосфера становится тем самым все более вдумчивой и печальной. Если под первые песни хочется двигаться и сносить все на своем пути, то теперь невольно задумаешься – ведь мир вокруг такой хрупкий, и все мы made of glass.

 

Explodes

Чудесным образом “Explodes” смешивает два альбома Kasabian – предыдущий (“Velociraptor!”) и первый, словно показывая, что разница меж ними не так велика, как вы могли подумать. В начале песня звучит как “I Hear Voices” номер два, в конце превращается в подобие ID. Голос Сержа звучит так, будто он неделю не спал, разговаривая со своим двойником и считая чертовых овец. Состояние, знакомое всем, кто мучается бессонницей – “On and on it goes to my head explodes”. Ну а фраза “You’d rather die on your feet / Than live a life on your knees” – несомненно, войдет во все сборники рок-н-ролльных цитат за год.

 

(levitation)

Третий инструментальный трек на альбоме. Как и предупреждал Серж, здесь смешиваются элементы разных направлений, и чего ждать от последних песен на пластинке – хрен угадаешь.

 

Clouds

На эту песню наверняка нацелятся кинематографисты для своих бесконечных саундтреков. Начало вновь чем-то напоминает первый альбом Kasabian, но затем развивается в нечто совершенно новое – удивительная смесь стилей в одном, местами они напоминают себя доисторического образца, еще Saracuse, местами – боже мой, The Strokes, а вообще каждый здесь услышит что-то свое и будет прав. Описать эту песню нельзя – это как описывать вкус абсента, в самом деле.

Итальянский фанат меж тем загадочно и как-то недобро улыбается, кажется, его рецензия далека от нашей. Готовься, чувак. Тебя ждет серьезное испытание – из трех песен в конце пластинки две исполняет Серж.

 

Eez-eh

Но сначала первый хит-сингл, и в отдельных уголках комнаты начинается дискотека – люди бросают свои блокноты и ручки, залпом допивают свое странное вино и двигаются, невольно имитируя обезьяньи движения из клипа, – который, кстати, все это время так и крутится на экранах, уже по -цатому разу. Может быть, это неоднозначный выбор для первого сингла/видео, но согласитесь, строка “I ain’t easy – and I make you mad” вонзается в мозг намертво, хуже, чем мотив “Fire”, чем вопль “Hit me! Harder!” – с этой строкой в голове просто приходится жить с первого прослушивания. Если вам не понравилось – это ваши проблемы, а остальные будут сходить под нее с ума на летних фестивалях. И уже сходят, а ведь серьезные люди. Вроде.

 

 

Bow

Очень меланхоличная и мелодичная песня, резко контрастирующая с “Eez-eh”, да и вообще со всем, что было до этого. На фоне предыдущих треков “Bow” – практически акустика, в которой голос Сержа звучит уже не так надрывно и пугающе. Отличная песня для сольных номеров Пиццорно посреди концертов Kasabian.

 

SPS

А вот теперь время всем обняться и запеть хором – такую вещь могли бы написать Blur, The Beach Boys или The Beatles. Красивая и спокойная, как финальные титры какого-нибудь уютного неглупого фильма или как нежная колыбельная. «У-у-у-у-у hey Jude», – подпевает в концовке кое-кто в толпе – и правда, чем-то напоминает. Что ж, нет ничего лучше, чем закончить психоделическое путешествие сквозь космическое пространство, холодную электронику и тревожные бессонные мысли теплыми дружескими объятиями.

(источник фото - x)

 

…То ли дело в атмосфере студии, то ли в вине, то ли в долгом молчании Kasabian, то ли в чем – но кажется, настолько крутой музыки мы давно не слышали. Нет, правда. Этот альбом крут, как синхронный пинок от Тома и Сержа в клипе на “Eez-eh”, который все не прекращается на экранах, даже когда сами музыканты с бокалами вина под аплодисменты спускаются вниз. Их встречают овациями, каждый хочет с ними чокнуться и сфотографироваться на телефон – благо, мобильные вернули сразу по окончании прослушивания. Том всех обнимает, как будто мы тут Кубок Мира сейчас все вместе выиграли. У них завтра интервью с самого раннего утра, но какая разница – сию минуту здесь все довольны и счастливы, и, кстати, охрана никого никуда не гонит. Они ведь все понимают.

 

А на улице идет дождь. Выходишь из студии – как будто после длинного сюрреалистического путешествия возвращаешься на землю. Скорей бы можно было повторить это, сидя дома в наушниках.

И еще интересно - каким "48:13" покажется тогда.

 

 

Предзаказ альбома на iTunes