Kasabian: новая глава

05 мая 2017 г., Разместилa: Мария Макарова

Свежайшее интервью от лестерских безумцев, только что выпустивших шестой альбом. 

В одном из переулков пригорода Лестершира торчит огромное, красно-кирпичное поместье с комично-внушительным входом-башней: по обеим его сторонам стоят два огромных каменных шара, а между ними – средневековая деревянная дверь высотой метра в три. Через окна можно разглядеть притаившуюся внутри разноцветную зебру из папье-маше. Кто бы поселился в таком доме? Рыцарь из «Монти Пайтон»? 

Дверь открывается и мы видим рыцаря рок-н-ролла во плоти: высокого, стройного человека в ярко-розовой футболке с надписью SEX, в самых узких на свете черных джинсах и носках с разноцветными буквами. Прическа его, по словам самого героя, напоминает японскую манга-версию Кита Ричардса. «Порядок?», – спрашивает Серж Пиццорно, направляясь в большой дом, который он купил в этой деревне еще в 2012 году – и который сегодня предсталяет собой основательно отремонтированное семейное гнездо для его жены и двух сыновей. Уютный калейдоскопический и по-мультяшному веселый интерьер – прямо-таки отражение своего владельца. Повсюду психоделичные картины в рамах, черепа (даже на ручках кухонных шкафов), поп-арт. В яркой мозаичной ванной комнате – книжные полки, на которых стоят книги про Франкенштейна, Бэтмена, Гремлинов и Сальвадора Дали. Kasabian, продавшие миллионы альбомов, ставшие хэдлайнерами десятков фестивалей, подарившие саундтрек к множеству спортивных событий, живут в рок-н-ролльной мечте. Кажется, шутники из Лестера все же смеются последними.

С 2014 года, когда они выступили хэдлайнерами и на Гластонбери, и в лестерском парке Виктория, а электро-рейверский, сайко-роковый «48:13» стал их четверым альбомом, попавшим на вершину чарта, одновременно обожаемые, ненавидимые и бесконечно дерзкие Kasabian стали музыкальными гигантами. Начиналось все с гонзо-рока, приправленного алкоголем и таблетками, но уже в 2009 году их футуристический эйсид-рок внезапно выстрелил. Теперь на дворе 2017-й, и группа открывает этот год двумя концертами в Оперном театре Сиднея.

Гластонбери был невероятным. Пилтонские поля ходили ходуном под рокот хитов – «Shoot the Runner», «Club Foot», «Fire», «Switchblade Smiles», «Vlad the Impaler», «LSF», «Eez-Eh», пока эксцентричный товарищ Сержа, Ноэль Филдинг, рассекал по сцене в прикиде Влада Цепеша, словно Без из средневековых Happy Mondays.

Сейчас же мы сидим за кухонным столом. Перед нами стоит пиво. Из-за картинно красивой головы Пиццорно выглядывает громадный постер Кита Ричардса образца 1967 года. Сам хозяин дома пребывает в своем спокойном «дзенском» образе, своими мечтательными карими глазами и голосом напоминая (к сожалению для него) Дэвида Бекхема из глубинки.

«Мы заслужили право возглавить Гластонбери, – улыбается он. – И доказали это. Что бы люди ни думали про нашу группу, было ощущение одобрения в наш адрес. Потому что нелегкое это дело».

Пускай все, кто до сих пор отказывался увидеть в Kasabian группу рок-пранкеров, которые любят поприкалываться, увидят в Пиццорно реально живущего Найджела Тафнелла – и это сходство вовсе неслучайно. «Во всем, что мы делаем, на самом деле очень много комедии, – соглашается Серж. – Да наш первый сингл называется «Косолапость» («Club Foot»), ну же! Мы – психоделичные детки из гребаного Лестера. Когда люди начинают воспринимаеть нас слишком серьезно, я думаю: «Ты уже стал частью шутки, приятель. Невозможно обманывать народ на протяжении целых шести альбомов, это просто нереально».

Скоро к нам присоединится вокалист группы Том Мейган, известный своей «любовью» давать интервью, живое силовое поле, заземлить котрое не проще, чем удар молнии. Сегодня Пиццорно описывает его как «очень позитивным на счет всего вообще». В этом году их группе исполняется 20 лет, но они все еще как Ant и Dec (британский дуэт телеведущих: Энтони «Ant» Макпартлин и Деклан «Dec» Доннелли, – прим. переводчика), с тех самых пор как вместе тусовались в парках Лестера в 1997-м, слушая Oasis, рэйв, хип-хоп и джангл, пили дешевый сидр White Lightning и курили безумное количество травы, «в том идеальном возрасте для свойственноой девяностым яростной веры в посыл фразы: мечтай о великом». 

Одной из причин такой бодрости Мейгана явяется их шестой по счету альбом, написанный Пиццорно прямо здесь, в его студии The Sergery, после шестимесячного отпуска в 2016-м. «Том был очень счастлив, потому что это позитивный альбом, – объясняет Серж. – Он о… спасении гитарной музыки из бездны! Потому что она пропала. Эти песни классно петь вживую, они были созданы именно для этого».

Журнал Q уже послушал новый альбом. Он содержит больше танцпольного диско 70-х и бесшабашных гитар 80-х, и меньше их фирменного рубилова.

«У нас таких уже много, – объясняет Серж. – Так что просто это менее вызывающий и более позитивный альбом, во времена, когда второго так мало. Это наш маленький вклад».

Главный сингл шутливо озаглавлен «You’re In Love With A Psycho». «Мы все там были, – смеется Пиццорно, – либо это ты влюблен в него/нее, либо ты он сам и есть». Но хотя это и ослепительный главный трек, восьмиминутная «Are You Looking for Action» его затмевает. В ней как будто сочетаются диско 70-х, Daft Punk, «Outside» Джорджа Майкла и трек Boney M 1979 года, «Gotta Go Home». Вдобавок, в своей голове Пиццорно отчетливо слышит «своих любимых» сомалийских диско фанкетеров 80-х, The Dur-Dur Band.

«Просто в голове все по-другому, – восклицает он. – Это у меня прямо проблема! Вот например Эд Ширан – он же самая огромная звезда на планете, но в моей голове это Дамо Сузуки (первый вокалист группы Can). Или Гибискус из [либерального театрального гей коллектива начала 70-х] Cockettes. Это моя реальность и именно ее я предпочитаю, спасибо. Ты ж понимаешь о чем я?!»

Прошлый год – который перевернул всю планету – был одним из самых лучших для Пиццорно. Он женился на своей девушке и стал свидетелем победы Leicester City в премьер-лиге. Конечно, на данный момент он волнуется, что слишком хорошо устроился и это может ослабить его творческий потенциал.

«Сейчас это механизм, просто как автопоезд! Иногда так и кажется, что ты обслуживаешь какое-то сложное устройство, а не создаешь музыку, что для меня самое главное. Я никогда не гнался за деньгами, домами, всяким хламом, у меня и так есть все что мне нужно».

Хотя конечно, как и все музыканты, Пиццорно постоянно боится, что он все потеряет в одно мгновение. «Это всегда тяжко, – соглашается он. – Для автора песен это – самые лучше дни в жизни, когда тебя ведет, несет, как корабль по волнам. Но большинство дней, когда ни один аккорд не идет так как надо, ты в сущем аду. Вот серьезно, в какой-то момент ты думаешь: ненавижу гитару, хочу ставить странные радиофонические научно-фантастические рекорды на BBC без какой либо структуры и с русскими оркестрами. А потом пишешь «You’re In Love With A Psycho», и это самое крутое чувство на свете».

Конечно, свадьба тоже была отличным событием. Оно принесло «умиротворение, котрого я прежде никогда не чувствовал – но странным образом этого не замечал». Его свадебный костюм был «просто отличным, чувак». Серж показывает Q фото в телефоне, где он блистает в белоснежном, сшитом по фигуре футуристичном костюме с завышенной талией и укороченными брюками-никербокерами, напоминающим спец комбинезон. И в гигантских мартинсах.

«Немного Заводного Апельсина, со вкусом Люка Скайвокера и с галстуком матадора, – улыбается он. – Может, я надену его на какое-нибудь выступление». Церемония проходила в его пятиакровом саду «без излишеств», еды и шафера: просто «рэйв», включавший старую английскую классику вроде «Ol’ Dirty Bastard».

Это была знаменательная ночь, которая стала событием в жизни этих семейных ребят из провинции (у Мейгана есть четырехлетняя дочь).

Сегодня Пиццорно даже не балуется табаком и предпочитает вейп. Кажется будто Kasabian, некогда последние сумасшедшие рокнрольщики, названные Лиамом Галахером переемниками трона Oasis и герба химического хаоса, наконец-то повзрослели. «Мы те, кто мы есть, – решает Серж. – Мы никогда не чувствовали давления. Я никогда не поддавался, потому что [указывает большими пальцами за собой] Киф не поддавался. Я много что делал, и это было круто, но сейчас есть что-то другое».

А Том поменялся за последние годы? 

«За последний год? Определенно, очень! – Он задумывается, а затем отвечает довольно расплывчато. – Просто изменился. По-своему. [Стал] менее... безумным. Он понял, я думаю. Ох… ты должен поговорить об этом с ним».

У огромной входной двери раздается шум, и в спокойную кухонную идиллию внезапно врывается Том – громкий, нервный в прочном дождевике, приговаривая: «Ох, блин». Он вырастает перед моим лицом: «Ты в порядке, в порядке, мой друг, моя дорогая?», все еще нуждаясь в постоянной поддержке Пиццорно: «Правда, Серж, не так ли, Сержи?». Этакий лестерский Дэнни Дайер.

Вскоре мы отправляемся на ужин в местный паб The Yews, где садимся в отгороженную комнату. Два главных деятеля Kasabian, некогда создатели рок-н-ролльного месива, заказывают по два напитка каждый (большие бокалы белого вина для Мейгана с пирогом и пюре, Перони и чикенбургер для Пиццорно) и развлекают собравшихся своими дурацкими шуточками, продолжающимися вот уже 20 лет.

Мейган умоляет Q не записывать, то и дело выкрикивая «не печатай это!», затем с ревом рассказывает об их дружбе с хип-хопперами начала 2000-х Goldie Lookin’ Chain: группы сошлись на теме гашиша (Kasabian их «сделали»). Вскоре мы слушаем про давнюю одержимость Мейгана Джереми Кайлом.

«Ты приходишь к Тому, и это орет на весь дом. – «Чувак, сделай потише!» – жалуется Пиццорно.

«Это и нужно включать на полную громкость, я люблю злость, она меня успокаивает», – отвечает Мейгон.

Том разражается масштабной презрительной тирадой о Гари Линекере: «он продает сраные чипсы». Затем признается в своей давней страсти к женской половине ABBA, которая не угасла по сегодняшний день: «порно с бабулями… не печатай это!» Затем они размышляют над перспективой получения рыцарского титула.

«Я в этом плане согласен с Китом Ричардсом, – заявляет Пиццорно. – Он сказал: «никогда не подпущу никого из этой [королевской] семьи с мечом к своей шее».

«Сэр Серж, – задумчиво произносит Мейган, – непросто выговорить».

Пиццорно: «Они не посвящают в рыцари таких как мы, чувак».

Пиццорно утверждает, что их дружба «основана на смехе, и это причина, по которой мы вместе». Тем не менее в разгар веселья проскальзывает пара сентиментальных моментов. Мейган задумчиво отмечает, что «в это же время год назад выпил бы уже шесть бокалов» и имитирует смачный храп. «Я стал намного лучше».

Они упоминают последний трек на альбоме – «Put Your Life On It» – масштабную, гимновую песню о любви, посвященную жене Пиццорно (с отголосками Марка Болана с выглядывающими из-за него Mungo Jerry). Во время записи вокала Мейган «сломался».

Пока Том в туалете, Серж просит быть помягче с его другом. «Кое-что происходит, но он может не захотеть говорить об этом».

По возвращении Мейгана они вспоминают свои первые «зеленые» лестерские концерты, проходившие в 1997-ом в крошечном клубе The Shed. «Наш Cavern!» – заявляет Мейган. Между тем их дебют состоялся в клубе для работяг, «как Phoenix Nights», а сами они «выглядели как угонщики», и были отмечены в афише как «бойз бенд из 5 человек».

Мейган добавляет: «Концерт организовал парень, похожий на педофила-вожатого скаутов, который уже умер, и он сказал: «они больше никогда не будут тут играть». Он был как эвок, его глаза… ты не можешь опубликовать это дерьмо, иначе меня посадят», – смеется он. В 9:30 они уходят из паба, чтобы подготовиться к завтрашнему раннему старту. Kasabian: они изменились в лучшую сторону.

На следующий день в студии Пиццорно (The Sergery), в настоящее время служащей пристанищем для лошади из проволоки в натуральную величину и 14 ящиков Короны, оставшихся после свадьбы, Том нервно ерзает на своем месте. «Ох, блин», – приговаривает он, попивая кофе, прежде чем на комнату обрушится бурный словесный поток.

Его впечатления от 2016-го прямо противоположны Пиццорно, о чем Q не догадывался до сделанных вчера вечером мутных намеков. Он нервничает, не собирается «вдаваться в подробности», умоляет Q избегать конкретики: «Ты же не будешь, правда? Пожалуйста!». Однако дает понять, что больше не живет со своей давней подругой и дочерью, а снимает отдельное жилье, пока не купит новый дом.

«Моя жизнь полностью изменилась. Я сам по себе, да. Потому что я потерял себя. Во всех смыслах. 2016-й был прекрасным годом для Сержа, прекрасным для Лестер Сити, но ужасным для меня. Я должен был разобраться в себе. В своем отношении. В вещах, которыми занимался. В людях, с которыми общался. Неплохих людях! Плохим был только я, я был в тумане».

Непонятно, толи личная жизнь привела к такому срыву, толи это срыв повлиял на личную жизнь, но Том не скрывает, что рок-н-ролльный «излишек» имел место быть. «Конечно, я был очень несчастлив, просто «на дне», и блокировал это, продолжая фигачить дальше». После пика успеха Kasabian в 2014-ом, на протяжении всего победного тура в 2015-м, он как будто поддался типичной человеческой дурости: иногда, когда все мечты сбываются, начинаешь заниматься саморазрушением.

«В расцвете моей музыкальной карьеры... Иногда жизнь подбрасывает тебе говно, и я не лучшим образом с этим справился. Я губил себя, не буду врать, мой мозг разрывало. Должно быть это накапливалось годами».

Он признается, что получал нагоняи от семьи и от Пиццорно. «Он мой брат и говорил, что терпеть не может видеть меня таким, это рвет ему сердце». И опять ссылается на «нежелание брать на себя ответственность, и это затронуло всех вокруг, ужасно».

Мы знаем Тома много лет: иногда как воплощение воинственной силы убеждений и амбиций, непобедимого заводилу вечеринки, юморного хипстера, однажды обозвавшего Джулиана Касабланкаса «мажорным херовым лыжником», но никогда в полном упадке духа, абсолютно безразличного. Он не был в клинической депрессии, «никогда такого не было». И это не обостренное эго, «я не такой». Просто он чувствовал себя одержимым.

«Помнишь как в Супермене-3, когда он изгоняет из себя все плохое? Кларк Кент, душащий Супермена, чтобы убить злодея, – вот кем я себя ощущал. Я должен был придушить того парня, убить плохого Супермена. И теперь хороший Супермен вернулся обратно».

Он не обращался к врачам, получил «поддержку и помощь» от самых близких – группы, друзей и семьи – «единственных людей, на которых я могу положиться». Сейчас он понимает, что во многом причиной стало наличие огромного количества свободного времени, когда он был предоставлен сам себе. Профессиональная опасность для фронтмена, не пишущего для группы, – ему нечего было делать для Kasabian, пока Пиццорно был в отпуске.

«Во многом это была скука. Теперь я знаю, что мне необходимо заполнять свободное время разными проектами. Музыкальными, актерскими – чем-то, что мне близко, на чем я могу сфокусироваться».

Долгие перерывы случались и раньше, но не как в этот раз.

«Я не был сам по себе. Все по-другому, когда рядом с тобой кто-то есть, понимаешь? Когда ты один, контроля нет вообще, ты можешь делать все, что хочешь».

Группа, как всегда, присматривает за ним, его охранник Марти теперь живет с Мейганом несколько дней в неделю. Большой, умный, уравновешенный товарищ обучает Тома карате, что способствует высвобождению физической энергии и контролю. «Он замечательный», –говорит Мейган.

Внезапно он срывается. «Недавно случилась трагедия, умер мой хороший друг, пару недель назад». Он вздыхает. «Не буду вдаваться в подробности. Я в порядке. Но прежний «я» сошел бы с ума. Я бы натворил всего не задумываясь. Я все время рыдал. Это не справедливо! Ладно, мне нужно остановиться…»

В его глазах появляются слезы.

«Извини». Теперь слезы катятся по лицу, он снова и снова трет глаза. «Прости! Он был отличным парнем. Верным другом. Я буду безумно скучать. Прости, прости, думаю, это шок. Извини за слезы. [Внезапно кричит] Да как же я уже за*бался плакать! Так, да, я вернулся, Том Мейган, добро пожаловать обратно. Это было черти что. Но… Господи Боже. Иди сюда, моя дорогая».

Он вскакивает со своего места, хватает меня и крепко обнимает. «Фууух, – восклицает он, шумно выдыхая. – Теперь мне лучше». Эти сегодняшние слезы, вероятно, были по всему сразу. Слезы, которые никогда не стоило сдерживать.

«Это опасно, так? Это вредит тебе. Делает тебя обидчивым, злобным, завистливым, ожесточенным. Еще никогда не стоит зацикливаться на прошлом. Всегда смотри в будущее. Это моя философия… оооо, этот кофе прекрасен!»

Сейчас Мейган наслаждается обществом своей дочери. Скоро он возьмет ее на каникулы. «Моя дочь меня спасла», – говорит он, но добавляет, что также и сам себя спас. «Привел себя в порядок». Он улыбается: «Как Железный Дровосек, вернул себе сердце». Кажется, в этом году фанат ET Том наряду с остальными участниками группы окончательно повзрослел.

«Нам пришлось. Нам сейчас по 36. Юность прошла. Мы посвятили свою молодость рок-н-роллу. Мы отдали свои жизни рок-н-роллу. Я ушел из школы, когда мне было 15-16. Работал 5-6 лет. В это время мы собрали группу, репетировали как оголтелые. Заключили контракт – самая сложная часть. Потом тур и вдруг – бац, и ты тут. 20 лет прошло с тех пор, как я, Серж и мой брат сидели в своих комнатах с гитарами. Мы были мальчишками. Мальчишками».

Сейчас, впервые за всю историю Q, вечно торопливый Том говорит в нормальном темпе. «Жизнь – постоянная учеба, – продолжает он спокойно. – Мне нужно было позаботиться о себе, перестать болтаться без дела, спуститься с небес на землю и факин повзрослеть. Это я и сделал. Перестал быть неконтролируемым».

Он еще больше надувает щеки. «Фух! – выкрикивает он. – Фуууууух. Я закончил. Я иссушил себя всем этим. Сейчас я чувствую себя лучше, когда поговорил с тобой. Это было честно. Вперед!». Он подскакивает со стула и несется в кухню, рыча на ходу: «Эй, чувааааак!»

 

Там, на кухне, убийственно верный Серж Пиццорно подтверждает, что всегда поддерживал своего лучшего друга. Но чувствовал, что это не его история, чтобы о ней рассказывать. Возможно, надежная входная дверь-башня каким-то образом олицетворяет его самого.

«Тому пришлось повзрослеть, – рассуждает он, вторя своему другу. – Ты можешь выбрать либо один, либо другой путь. Или сходишь с ума, или приводишь себя в порядок. Штука в том, что с этой нашей… безумной работой ты можешь делать все, что захочется. Потому что люди тебе позволяют. До тех пор, пока машина работает. Но если ты умен, ты можешь иметь прекрасную семью и в то же время играть в лучшей группе на Земле. И кайфовать раз за разом. Тебе нужно и то и другое, чтобы остаться в своем уме».

Срыв Тома, размышляет он, – очень симптоматичен для личности, живущей без брони, словно без кожи.

«Он не умеет скрывать своих чувств, и его легко ранить, потому что он очень открытый, – замечает Серж. – Вот почему люди тянутся к нему. Он может стоять перед толпой в сто тысяч человек, и они уйдут с концерта, ощущая себя не столь одинокими, они соединяются с этим человеком, который может показать им их боль или эйфорию. Это сила, понимаете, о чем я говорю? Мы настоящие. Особенно Том. Он самый настоящий человек на свете. Вы можете сказать, что это х*рня, если хотите, но он более настоящий, чем я когда-либо был или буду». 

Обновленным, повзрослевшим Kasabian пора расходиться: Пиццорно отправляется на урок плавания со своими сыновьями. Перерожденный Мейган должен идти покупать дверной звонок для своего временного жилища, он хочет найти настоящий «Star Wars звонок!». Готовы ли они оба сейчас вновь сесть в эту машину и отправиться в дорогу, которая в любой момент может уничтожить их? «Попробуем, – улыбается Мейган. – Я отдохнул, и я вновь в порядке». «Мы готовы», – кивает Пиццорно и добавляет, что «мы все еще будем здесь, когда нам перевалит за 40. И это нелепо! Все это в целом – нелепо. Вот почему нам это нравится!». В 2013 году Мейган сказал, что жизнь рок-группы – это бесконечная погоня. За чем же они гонятся сейчас?

«Мы счастливы, здоровы, - тут же отвечает Мейган. – Следим друг за другом. Вот и все. В этом нет никакой гонки!».
Пауза.
«И все еще хотим быть такой же большой группой, как U2».

Парни расплываются в улыбке, и, похоже, старый-добрый Том Мейган действительно вернулся. Я направляюсь к необычной входной двери и замечаю работу любимой художницы Пиццорно, лондонской «крафтивистки» Кэрри Рейчард. Картина сделана как «привет» ее знаменитому поклоннику, такому же фанату черепов. Это улыбающийся психоделический мозаичный череп, который похож на то, что собой представляют Kasabian в 2017 году. После всех переживаний Мейгана, после всей славы, после 20 лет нелепой рок-н-ролльной игры. На картине – слоган художницы: «Я не старею, я перехожу на новый уровень», и тут же, внизу, выгравирована строчка из «Stevie»: «И все ребята говорят: мы будем жить, чтобы сражаться за завтрашний день, жить, чтобы сражаться вновь и вновь и вновь».

 

 

When we were young...

Ровно 20 лет назад Пиццорно и Мейган выглядели чересчур молодыми для пабов и клубов. Вместо этого они сколотили «банду» и шлялись по темным паркам Лестера. Они носили прически «под горшок», куртки-бомберы 5HQ (названные в честь магазина независимой музыки в Лестере), ходили, врубив Walkman на полную громкость, употребляли ядреный сидр и еще более ядреную вонючую траву.

«Мы постоянно такие были, днем, ночью, утром, серьезно!, – хохочет Мейган, затягиваясь воображаемым косяком. – Мы без этого существовать не могли!». Мейган был помешан на хип-хопе и джангле, Пиццорно был хардкор-рейвером, но их объединили Oasis и дух бритпопа.

«На рейв-сцене все было по принципу «сделай сам», – рассказывает Пиццорно. – Иди нах HMV, мы не хотим быть частью общества. Мы хотим рейва где-нибудь в полях, придет 50 000 человек, и мы устроим тут свою субкультуру. Насчет карьеры – мы собирались стать механиками. Я не думал о том, чтобы получить гребаное образование. Потому что: «Да насрать, я буду играть в группе!» Это должно было случиться. Невозможно было, чтобы я существовал на этой планете и ничего не сделал».

Компания Мейгана, замечает Пиццорно, была «жесткой», но помешанный на ET парень был в ней самым дружелюбным безумцем.
«Том мог сойтись с кем угодно, тусоваться с кем угодно, в отличие от некоторых парней. На самом деле там было много ненависти, – говорит Пиццорно. – Было это кастовое дерьмо – людям частенько доставалось».
«Я наверное слишком накуренным был всегда, – улыбается Мейган. – Или слишком расслабленным в смысле музыки, чтобы соображать, что там происходит».
«Мы жили как большинство ребят в этой стране, – замечает Пиццорно. – Ты встречаешься в парке с друганами, и там всему учишься – как постоять за себя, как бухать, узнаешь все о музыке, о том, как стучаться в двери, запускать фейерверки в чужие дома…»
«Давить шоколадки в магазине, пока никто не смотрит», – добавляет Мейган.
Пиццорно: «На это и сейчас еще можно посмотреть. Когда мы в туре останавливаемся где-нибудь на ночь, обкуренные, как в юности, шляемся вокруг по магазинам и давим там шоколадки…»
Мейган: «Нет, я больше не могу так делать, это слишком жестко! И потом, через четыре года мне будет 40! Вот это сумасшествие!»

 

Фото: monsterchildren.com

Текст: Q Magazine
Перевод: Лина Борисова, Елена Данилова, Мария Макарова


Самые популярные

Новости прошедшей недели: 9-16 февраля

На этой неделе: Diiv – о том, что все мы – лягушки в кипящей воде, которые обречены медленно свариться.


Читать дальше

Новости прошедшей недели: 26 января - 1 февраля

На этой неделе: You Me At Six распадаются, Paramore не распадаются, а Робби Уильямс думает купить футбольный клуб.


Читать дальше

Новости прошедшей недели: 2-9 февраля

На этой неделе: Алекс Капранос празднует, Бет Гиббонс хандрит, а The Stone Roses делают одежду.


Читать дальше

Новости прошедшей недели: 16-23 февраля

На этой неделе: у всех новые альбомы и синглы, и только Стив Тайлер все судится.


Читать дальше

Новости прошедшей недели: 23 февраля - 1 марта

На этой неделе все творят: Том Делонж пишет книгу, FKA Twigs снимается в кино, а остальные пишут альбомы.


Читать дальше

Новости прошедшей недели: 1 - 8 марта

На этой неделе: Джон Лайдон выступает против мигрантов, Шерон Осборн – против Адель, а Ник Кейв готовит пластинку.


Читать дальше

Новости прошедшей недели: 8 - 15 марта

На этой неделе: Шон Леннон в восторге от Эммы Стоун, Kaiser Chiefs расплачиваются конфетами, а Coldplay становятся хедлайнерами Гласто-2024.


Читать дальше