Грэм Коксон: «На дворе не 1975 год. Жизнь стала куда сложнее»

09 апреля 2012 г., Разместил: monkeybear

Грэм Коксон рассказывает о своем новом альбоме «A+E», концерте Blur в Гайд-парке на закрытии Олимпиады и беспорядках в Кэмдене.

«Я по умолчанию установлен на девятилетний возраст», - признается сорокатрехлетний Грэм Коксон, вгрызаясь в бутерброд с сыром и ветчиной, пока мы сидим в небольшом кэмденском ресторанчике. Он и правда чем-то смахивает на героя британского комикса «Bash Street Kids»: джинсы, полосатая футболка, взлохмаченные волосы и внушительного размера очки – вы бы не удивились, окажись у него в кармане рогатка. Настоящий мультяшный персонаж. Я говорю ему об этом. Коксон ерошит челку и озадаченно поднимает брови. 

 

«Я какое-то время не носил очки и полосатые футболки, несмотря на то, что они мне нравятся, – признается он. – Мне казалось, что все, во что я превратился для остальных – это очки и футболка в полоску. Но, вообще, это вроде защитной реакции. Я же типичный англичанин, да и, к тому же, застенчивый. Может, поэтому мне надо носить футболки еще полосатее. И очки побольше. И волосы подлиннее. Гм».

 

 

Ох, Грэм, и как тебе это удается? Как может мужчина средних лет так по-мальчишески вести себя и при этом не раздражать? Почему-то, все, за что его можно было бы охотно придушить, – ребяческая манера говорить, постоянная озадаченность на лице, привычка закусывать нижнюю губу – только делает его еще круче. Отчасти это происходит благодаря некоторой несерьезности и несомненной харизме, но главная причина кроется в том, что за всем этим стоит уже оформившийся, упрямый и экспрессивный художник. Глядя на него, кто угодно засомневается, так ли почетно быть гением.

 

На самом деле, Коксон, больше известный как гитарист Blur – участник со странностями, которого выгнали из группы десять лет назад во время записи пластинки «Think Tank» – большую часть сознательной жизни посвятил собственным проектам. Он оказался практически таким же плодовитым, как разносторонний и неугомонный фронтмен Blur, Дэймон Албарн: три сольных альбома за время работы с группой, еще четыре – после ухода и новая пластинка «A+E», релиз которой намечен на 2 апреля. Грэм никогда не сидит сложа руки: фотографирует и рисует (в 2004-ом в ICA состоялась выставка его живописи), играет на саксофоне, басу, гитаре, ударных, да и практически на любом инструменте, какой подвернется под руку. Так что если ему и 9 лет, то он гиперактивный ребенок. Стоит ему чем-то заинтересоваться, как он уже не может остановиться.

 

Недавно он купил себе новый альтовый саксофон – «Ничто так не вдохновляет, как новый инструмент» – и большую часть времени проводит, осваивая его, изучая и слушая таких старых исполнителей, как Оливер Нельсон, Орнетт Коулмен и Эрик Долфи. Другое его увлечение – фотография. Грэм увлеченно болтает о том, как здорово снимать в эру супер-четкой цифровой фотографии «всякую ерунду». «Мне нравится, что при всех достижениях технологии все равно можно снимать так, что картинка будет в пикселях и выглядеть как неудавшийся кадр». Снимок коленок со ссадиной на обложке «A+E» тоже принадлежит Коксону. «Снял на вот этот телефон!», – добавляет он, размахивая старой Нокией.

 

«Мне кажется, рисование не очень-то отличается от гитары, да и от всего остального, – признается он. – У меня не такая уж блестящая техника, но все это – отличный способ самовыражения. Весь мой блокнот изрисован похабными почеркушками, но я так развлекаюсь и, собственно, многими вещами я занимаюсь исключительно веселья ради. Иногда это к чему-нибудь приводит, иногда – нет».

 

На этот раз свет увидели десять шумных, шероховатых треков «A+E», которые должны привести поклонников Коксона в неподдельный восторг. За несколько дней до этого интервью я побывал на вечеринке по случаю десятилетия 6Music, где Коксон сыграл часть нового материала, и, несмотря на то, что концерт проходил в Квин Элизабет Холл – приличном зале с сидячими местами – публика самозабвенно аплодировала, топала в такт и пританцовывала, сидя на стульях. Коксон, разумеется, в очках и полосатой футболке, вышел на сцену вместе с гитаристом Оуэном Томасом и басистом Тоби Макфарлейном. Позади – обладатель дикой причекски, барабанщик Стивен Гилкрайст и Джен Клэйтон с Люси Парнелл, играющие на клавишах и гитарах и одетые с особым библиотекарским шиком.

 

В этом составе они порождают абсолютно невероятный звук: грубоватый, громкий, агрессивный и запоминающийся. Что-то от Sonic Youth, что-то от Joy Division… и, естественно, что-то от Blur. В песне «City Hall» одновременно звучат пять гитар, создавая совершенно лихорадочную атмосферу.

 

«Ну, я не люблю скучные вещи и не понимаю, зачем нужны эти три минуты музыки, если они не заставляют слушателей думать, или вскакивать с места, или смеяться, или вообще ничем не примечательны. И я люблю втиснуть пятнадцатиминутный прог-рок в трехминутный трек».

 

«A+E» был записан в противовес предыдущему альбому Коксона – «The Spinning Top». Это была  прекрасная легкая и летняя акустическая пластинка, которую так превозносили критики. Однако технически она оказалась очень сложной – «пальцы сломать можно» – так что выступать с таким материалом живьем было невероятно сложно.

 

«Я слишком увлекся – вся эта игра пальцами, и обязательно нужно сидеть, и площадки, для такой музыки совершенно не подходящие… публика начинала скучать. В конце концов, я сыграл в Барбикане, и получилось гораздо лучше, потому что подход был более… ээ… зрелый, но, опять же, это подразумевает большее напряжение. Слышно любую ошибку. Так что после я решил скатиться обратно».

 

То есть, Грэм отставил акустику в сторону и взялся за бас, сочиняя различные риффы. Вскоре добавилась гитара – «с упором на эффекты, а не на всякие украшательства» – плюс странные звуки, и весь этот шум пропущен через драм-машину. За работу над песнями Коксон взялся сообща с Беном Хиллером, продюссировавшим его второй сольный альбом «The Golden D» и «Tnhink Tank» Blur. Конечное очертание пластинка приобретала в студии Хиллера в Бермондсее.

 

Хиллер в телефонном разговоре через несколько дней после встречи с Коксоном сказал, что запись прошла быстро и ненапряженно, практически в первого дубля, так как «иначе ему становится скучно». Коксон сам сыграл на всех инструментах, кроме клавиш, поэтому студия была похожа на «большую песочницу», где все собрано в одном помещении, а запись велась со всех микрофонов, и на ней слышны все посторонние звуки – болтающиеся в углу наушники, Коксон, что-то кричащий Хиллеру, и т.п. – все это осталось при сведении. «Если шум заставлял нас рассмеяться или выругаться, он оставался на треке».

 

Хиллер как бы невзначай замечает, что Коксон, безусловно, самый талантливый рок-музыкант, с которым ему довелось работать. Он сравнивает его с виртуозами классики и говорит, что его мастерство настолько велико, что инструмент кажется естественным продолжением его тела, и все, что у него на уме, выражается в музыке. Здесь мне вспоминается интервью, которое я брал у Коксона в 90-е, в период записи Blur альбома «13», когда он сказал, что не мог сказать что-то Албарну напрямую и старался передать это через свою игру.

 

Как бы то ни было, Коксон и Хиллер записали 21 композицию за два месяца и разделили их на два альбома: «A+E» и еще один, который должен выйти чуть позже в этом году, и, по словам Хиллера, менее агрессивный и более мелодичный, с небольшим уклоном в соул, бэк-вокалом и струнными.

 

До этого Коксон, конечно, сыграет с Blur в Гайд-парке 12 августа на церемонии закрытия Олимпиады. На церемонии также заявлены New Order и The Specials, так что зрелище обещает быть фантастическим, хотя Коксон и признается, что многие жалуются на «старперский» лайн-ап. Предполагалось пригласить по команде из каждой декады (хотя, если подумать, подборка все равно вышла сомнительная), и на концерте будут и другие исполнители, помоложе.

 

«В любом случае, – говорит он, снова теребя челку, – не уверен, что мне сейчас можно говорить о Blur. Стоит  мне что-то сказать – тут же начинаются проблемы. А потом я захожу на твиттер и вижу сотни сообщений «Грэм! Грэм! Что ты имел в виду?», так что я жалею, что вообще раскрыл рот».

 

Недавно он заявил, что Blur обязательно запишут новый альбом, но ему за это явно сделали выговор, так что теперь он только бормочет что-то по поводу того, что они отвисают вместе и репетируют, но формально ничего не запланировано. Никакого давления, потому что «тогда то, что может произойти, может не произойти».

 

Мы затрагиваем выступление группы на церемонии Brits, где им вручили особую награду. Телезрители были в ярости из-за того, как прервали благодарственную речь Адель перед началом выступления Blur, а сама группа звучала далеко не так прилизанно, как, скажем, Олли Мурс. Коксон объясняет это тем, что когда Албарн пробежал по дорожке, вокал отстал на полсекунды, и на живом выступлении, вообще, невозможно играть в полную силу, если команда еще не разогрелась… «Все это отчасти хулиганство, – объясняет он. – Не нужно относиться к нему так серьезно».

 

Что ж, вернемся к прекрасной головоломке «A+E». Первый сингл, ритмичный электронный «What'll It Take», состоит из двух легко запоминающихся фраз: «What'll it take to make you people dance?» и «I don't know what's really wrong with me», однако, если честно, я понятия не имею, о чем остальные песни.

 

К примеру, «Advice», которая, по моему мнению, поется от лица человека, недовольного чужими поучениями, оказалась реакцией Коксона на неудачную вечеринку. В 80-е он оказался на тусовке в Брентвуде, где они с друзьями сменили игравшую в тот момент кассету на The Smiths. «А потом мы стали танцевать, как… педики. Иначе и не скажешь». В итоге их здорово отделали, и они бродили по Брентвуду, не представляя, как добраться домой. «Мы думали уехать с двоюродным братом хозяина вечеринки, но не вышло».

 

Многие песни на «A+E» записаны в двусмысленной манере – с помощью «звуков, похожих на гласные» поверх гитары. «Если наложить их на запись, становятся слышны слова или фразы, которые наводят на кучу мыслей», – говорит Грэм. Мысли эти, однако, недалеко ушли от его нынешних забот. Другая песня – «Running for Your Life» – похожа по содержанию на «Advice», и Коксон признается: «Этот альбом полностью вырос из моей паранойи и неврозов».

 

Каких же это?

 

«О, я пессимист в отношении культуры. Я боюсь окружающего мира, анархии, потери контроля. Бедлама. Столпотворения. Знаете работы Джона Мартина – он писал в викторианскую эпоху огромные холсты, изображающие конец света? Я уже старый, и у меня есть дочь, поэтому меня беспокоит, что на автобусах размещают рекламу «Saw V» или изображения обнаженных женщин и все такое. Мне кажется, кругом слишком много излишнего насилия… секса и насилия… прямо на улице. Не нужно даже выходить из дома, чтобы все это увидеть – достаточно посмотреть новости!»

 

Когда в Кэмдене начались беспорядки, он был там же, у себя дома: «На мою улицу вышла кучка ребят с лицами, замотанными в шарфы». Хотя его двенадцатилетняя дочь Пеппер была у матери, а подруга – в отъезде, Коксон – не самый типичный борец за порядок – решил, что должен защищать дом и семью. Он отправился на задний двор и набрал полный контейнер топлива. «Я думал втащить его в дом, закрыть ставни и достать оружие, чтобы было чем защищаться, если что. Прямо как на диком западе…»

 

Он рассказывает это полушутя, полусерьезно. Как многие их тех, кто бросил пить (в его случае это произошло около десяти лет назад), Коксон очень восприимчив к проявлениям агрессии, особенно на почве пьянства. «Думаю, психическое здоровье этой нации обречено, – признается он. – Туристы даже приезжают посмотреть, как англичане выпивают в пятницу вечером. Правда! Я как-то давал интервью для французского издания, и они сказали, что французские студенты катаются в Великобританию посмотреть на этот разгул и поучаствовать в нем».

 

Уму непостижимо, что Коксон оказался в группе, частично ответственной за повальное увлечение «девушками со страницы номер 3» и футбольное быдло 90-х. Он всей душой ненавидит хулиганство, разборчив, и его вкусы со временем не меняются – утонченная английская (блэйзеры, ботинки, Битлз) и избитая американская (Converse, Levi's, Dinosaur Jr) классика. Коксон – неподвластная моде, политике и загородному сыродельству константа. Вообще, если посмотреть на то, как изменились все участники Blur с 90-х, окажется, что только Коксон остался прежним – все так же живет в Кэмдене и таскает потертые джинсы. Даже «A+E» адресован определенному типу людей.

 

«Во время тура в 2005-2006-ом после некоторых концертов устраивались вечеринки в клубах, таких, под мостами, в больших гулких помещениях, и молодежь там танцевала как полу-роботы, полу-моды. Фантастика! Классные прически, одежда, веселятся как надо, облевывают все кругом. И я тогда подумал: «Вот оно! В таких местах я и хочу играть, именно в такой атмосфере!»

 

Такое постоянство вполне может показаться скучным, но если подумать – из всех участников Blur именно Коксон претерпел больше всего изменений, как личность. Да, он все еще противоречив, и Хиллер периодически называет его «нежным цветком», но его личная жизнь в порядке: он живет с Пеппер и своей девушкой, с которой встречается на протяжении шести лет, и их джек рассел терьером Фрэнки. По сравнению с 90-ми и началом 2000-х, он угомонился и стал менее уязвимым. Бросить пить, вероятно, было нелегко, но пьяница из него, без сомнений, был отвратительный – в подпитии он либо всех честил и обвинял, либо начинал жалеть себя и доходил до членовредительства. «Меня интересовали только мои чувства и моя жизнь: что же мне делать, как прожить еще день и «О, боже, когда уже можно будет пойти в паб», типа того».

 

О нем надо было беспокоиться тогда. Сейчас уже нет. Сейчас его агент любезно сообщает ему его план на день, а не на год вперед. «Как в «Школе негодяев», где этот парень заходит к Иэну Кармайклу, и тот: «И что от меня требуется сегодня?», а он ему: «Всего несколько подписей, сэр». Вот это по мне: «Всего пара подписей, а потом награждение NME Awards».

 

Ну так что, Грэм, ты счастлив?

 

«Думаю, да. Наверное, если я художник или, ладно, музыкант, и то, что я делаю, понимают, тогда я счастлив. Но, знаете, на дворе не 1975 год. Жизнь стала куда сложнее. Раньше по случаю выхода альбома закатывали пирушки - это было большое событие, а теперь все проходит без помпы. Естественно, мне иногда хочется, чтоб меня на руках пронесли по кэмденскому Парквею с фанфарами и конфетти… За то, что теперь у них есть моя пластинка!»

 

Коксон со смехом встает. Несмотря на странную стрижку и занудские очки, он кажется высоким, куда более внушительным, чем может показаться на первый взгляд. Пожалуй, его даже можно назвать надежным.

 

Релиз «A+E» намечен на 2 апреля. Тур Грэма Коксона по Великобритании начинается 13 апреля с концерта в O2 Oxford Academy.

 

 

 

источник: guardian.co.uk

перевел monkeybear


Самые популярные

Новости прошедшей недели: 9-16 февраля

На этой неделе: Diiv – о том, что все мы – лягушки в кипящей воде, которые обречены медленно свариться.


Читать дальше

Новости прошедшей недели: 26 января - 1 февраля

На этой неделе: You Me At Six распадаются, Paramore не распадаются, а Робби Уильямс думает купить футбольный клуб.


Читать дальше

Новости прошедшей недели: 2-9 февраля

На этой неделе: Алекс Капранос празднует, Бет Гиббонс хандрит, а The Stone Roses делают одежду.


Читать дальше

Новости прошедшей недели: 16-23 февраля

На этой неделе: у всех новые альбомы и синглы, и только Стив Тайлер все судится.


Читать дальше

Новости прошедшей недели: 23 февраля - 1 марта

На этой неделе все творят: Том Делонж пишет книгу, FKA Twigs снимается в кино, а остальные пишут альбомы.


Читать дальше

Новости прошедшей недели: 1 - 8 марта

На этой неделе: Джон Лайдон выступает против мигрантов, Шерон Осборн – против Адель, а Ник Кейв готовит пластинку.


Читать дальше

Новости прошедшей недели: 8 - 15 марта

На этой неделе: Шон Леннон в восторге от Эммы Стоун, Kaiser Chiefs расплачиваются конфетами, а Coldplay становятся хедлайнерами Гласто-2024.


Читать дальше