Blur возвращаются с огромным концертом в Гайд-парке!

Главное событие

«Надеюсь, в этот раз выучить песни будет проще, - смеётся Деймон Албарн, затягиваясь толстенной самокруткой. - Мне нужно трезво оценивать ситуацию и привести себя в порядок, иначе я не смогу выложиться на полную».

На часах репетиционной студии в восточном Лондоне 11 утра, и, что касается приведения себя в порядок, пока что Деймон успел только отряхнуть пепел со своей тёмно-синей куртки Fred Perry и сонно протереть глаза. На протяжении часа он вместе с Грэмом Коксоном, Алексом Джеймсом и Дейвом Раунтри оживлённо делился с NME планами о предстоящем летнем концерте в Гайд-парке, который, по их словам, станет ещё более грандиозным событием, чем предыдущие шоу по случаю воссоединения группы в 2009-ом. Они также решительно опровергли слухи о том, что пишут альбом (а потом как бы признали, что, всё-таки, пишут) и, то пожимая плечами, то давая неожиданные зацепки и хитро переглядываясь, постоянно противоречили друг другу и всему сказанному ими в прессе за последние два с половиной года. Возьмём, к примеру, такой вопрос.

NME: Blur запишут новый альбом?

Деймон: «Не стоит на это рассчитывать».

Грэм: «У нас есть определённые обязательства, но, возможно, это случится».

Алекс: «У нас точно нет таких планов».

Дейв: «Сейчас многие ждут от Blur новой музыки, и не секрет, что мы, всё же, делаем что-то новое».

В одном их мнения сходятся: 12 августа 2012 года (несмотря на заявление Деймона со сцены T In The Park в 2009-ом, что это их «последнее шоу», и в интервью для NME трёхмесячной давности: «Даже не знаю, захочется ли ещё кому-то опять смотреть на это. Неужели кто-то ещё готов снова всё это пережить?») Blur выступят в качестве хедлайнеров (все глубоко вдохнули) на концерте в Гайд-парке по случаю закрытия семнадцатидневных Олимпийских игр в Лондоне перед беснующейся аудиторией в 80 000 человек. Это будет единственное выступление команды в 2012 году. Ну как, неплохая новость? А то.

«Это будет великолепно, - лучезарно улыбается Деймон, примостившись рядом с Дейвом на побитую кушетку в их скромной репетиционной студии, где они тайно собираются уже несколько недель. - Веселье будет, что надо. Это же закрытие Олимпиады. Весь смысл в том, чтобы сделать этот праздник ещё грандиознее».

«Я считаю, концерты, которые мы сыграли в 2009-ом, были лучшие за всю историю группы, так что мы ждём этого шоу с нетерпением, - кивает Алекс с чашкой чая в руках (а уж чай, позвольте заверить, Алекс заваривает отменный). - Возвращаться к Blur время от времени – всё равно, что жить в шикарном отеле или ездить в Париж. Если находиться там постоянно, теряется вся прелесть. Это будет…» «…большой отрыв, - смеётся Грэм с типичным безумным выражением на лице. - Что надо!».

NME: Чем это шоу будет отличаться от выступлений 2009 года? Сыграете что-нибудь новенькое?

Алекс: «Эм…»

Грэм: «Вряд ли».

NME: То есть, надежды нет?

Грэм: «Не знаю. Может быть. Может у нас будет новый материал. Может - нет…»

За две недели до этого интервью Вильям Орбит, спродюсировавший альбом «13» и концерты 2009-го, опубликовал на Twitter следующее: «Я со среды в студии с Дэймоном А!» Затем: «Привет, Грэм! Гитара звучит отлично! Пишем вокал 3 марта!»

«Да, Вильям Орбит присутствовал на репетициях, и мы работали над новой песней», - нехотя признаётся Алекс. Несмотря на то, что группа с радостью делится своими планами насчёт предстоящего шоу в Гайд-парке и даже проговаривается о ряде предшествующих ему концертов, участники с куда меньшим рвением обсуждают новый материал. Грэм описывает его как «мшистый. С налётом морской соли. Мы пока что подбираем разные вкусы, ощущения, звучание». По мнению Дейва, «это четыре минуты того, как звучат Blur, когда играют вместе. Иначе и не скажешь». А Деймон добавляет: «Если получится хорошая песня, то это будет очевидно, и мы сможем её выпустить». А если нет? «Тогда мы просто разойдёмся по домам».

«Всем хорошо известно, что участие в группе успело всех нас немного свести с ума, - признаётся Грэм. - Чем успешнее ты становишься, тем больше тревоги испытываешь. Мы все чем-то одержимы, так что нам хочется, чтобы в группе мы могли экспериментировать в своё удовольствие без каких-либо обязательств».

Деймон: «На нас никто не давит. Теперь всё по-другому».

NME: Если сейчас нет никакого давления, значит ли это, что оно было в 2009-ом?

Грэм: «Это всё было странно. Это было захватывающе, но заставило нас немало понервничать. Думаю, мы все пытались понять, что у другого на уме – как мы воспринимаем происходящее, и, если честно, все были довольны. Это то, что нам нужно».

NME: Вы с Деймоном сейчас хорошо общаетесь?

Грэм: «Мы все уважаем и искренне восхищаемся друг другом, и этого у нас не отнять. Мы всегда интересуемся: во что он сегодня обут? Ага, так… Какой дорогой он сегодня пойдёт? Где он сейчас находится? Совпадает ли наше мнение? И, да, обычно совпадает».

Деймон: «Я бы не сказал, что что-то изменилось. Всё так же, как было двадцать лет назад, никто из нас  особо не изменился. Но с Грэмом у нас теперь меньше разногласий, чем когда-либо. Мы стали очень независимыми и не допекаем друг друга. Иначе бы ничего не получилось и, скорее всего, нам бы не было до всего этого дела».

Вспомним 2009 год. Обзор NME выступления Blur на фестивале Glastonbury гласит: «Смогли ли Blur, несмотря на миллионные продажи, навечно остаться в наших сердцах? Вряд ли, и они сами это понимают. Лиам был привлекательным, Джарвис – умным, а Деймон – нахалом. Прописные истины бритпопа, и с ними ничего не поделаешь… Но теперь всё изменилось. Деймон стал национальным героем, больше известным как композитор и поэт, чем простой исполнитель. Сегодня Blur, уверенно и без лишних церемоний, разрушили банальный стереотип Крутой Британии».

Даже если не принимать в расчет первое утверждение, которое, по сути, полная чушь (тот, кто ставит Деймона ниже Лиама, явно обладает однобоким и однобровым взглядом на жизнь), надо признать, что Blur, после ухода Грэма в разгар записи альбома «Think Tank» в 2003-м, совершенно выпали из поля зрения, так что интерес к ним мог остаться только у самых рьяных фанатов группы. «Good Song», ставшая последним синглом с пластинки «Think Tank», достигла лишь 22-го места в чартах, ниже которого не опускался ни один релиз группы со времён «Sunday Sunday» с альбома «Modern Life Is Rubbish» 1993 года.

Деймон, благодаря проектам Gorillaz и The Good, The Bad & The Queen, снискал едва ли не больше славы, чем в Blur. После чего начался весь этот безумный спектакль с отращиванием бороды и сочинением претенциозной оперы «Доктор Ди», поездкой в Африку для записи альбома с TEED и кучкой местных музыкантов, дружбой с лилововолосым Чилийским перцем Фли и барабанщиком TGTB&TQ Тони Алленом на фоне грядущего проекта «Rocketjuice And The Moon», а также недавней совместной работой с главой XL Records Ричардом Расселом и Ланой Дель Рей над пластинкой легенды соула Бобби Вомака (нам дали прослушать четыре трека, и они чудо как хороши).

А что же остальные? Грэм нашёл себе нишу в  качестве гуру lo-fi, выступая то тут, то там на площадках низкого пошиба, и завязывать с этой деятельностью не собирается. Дейв безуспешно выдвигался от лейбористов на пост в парламенте, просиживая в свободное время за игрой в Warcraft, а Алекс нашёл себе домик в деревне и погряз в производстве сыра, впоследствии прослыв местным чудаком, стоило ему скорешиться с придурками вроде Дэвида Кэмерона и Джереми Кларксона. («У меня нет принципов в завязывании знакомств, - заявляет он. - Это Дейв у нас политик». «У нас больше никто не обижается, если кто-то что-то сделал не так. Это всё в прошлом», - подхватывает Дейв).

Дело в том, что, пока их не было, люди просто забыли, насколько Blur всегда были важны. Они не просто давали стареющим любителям ностальгии и новому поколению, которое еще на свет не появилось в первые времена Blur, возможность проорать "Parklife", "Chemical World" или "Beetlebum". Они были чем-то большим. Реюнион и концерты в 2009 году закрепили за Blur то место, которого они достойны, закрепили их как одну из ключевых групп в истории британской музыки. Как сказал Грэм, «В нашем случае речь не о наследии, а о происхождении. Детали, которые ведут прямиком в 40-е. Появление Биг Билла Брузи, взрыв английского R&B, The Who, The Kinks, Рэй Дэйвис, проходим через 70е, панк-рок, ла-ла-ла, 80-е и Blur в 90-е. Это происхождение. Вот откуда моя манера игры на гитаре. Вот откуда наши песни. Это как катить снежный шар через все эти поколения».

И вот за несколько дней до объявления самого масштабного за всю их историю концерта, Brits дарует им награду за Выдающийся Вклад в Музыку. Самое время?

«Нам уже предлагали эту награду пару лет назад, - пожимает плечами Деймон. - Но мы отказались, и они отдали ее Робби Вильямсу».

NME: Тогда почему вы решили принять ее в этом году?

Деймон: «Я просто решил, что нужно, иначе….»

NME: Иначе они отдадут награду кому-то, кто ее не заслуживает? Например?

Деймон: «Я не знаю. Не то чтобы я гадал, кто был вторым в очереди, но реальность такова, что незаменимых людей нет, и, если бы мы не приняли награду, кто-то другой сделал бы это. У меня теперь весьма прагматичный взгляд на такие вещи».

Если рассуждать о негативных отзывах о реюнионе  Blur в 2009 году, то можно прийти к тому, что они вызваны недовольством из-за отсутствия нового материала. Конечно, в следующем апреле вышел новый сингл ‘Fool’s Day’, но отсутствие нового альбома заставило людей решить, что это был не полноценный камбэк, а лишь несколько счастливых дней. Поэтому каждый раз, когда любой участник Blur давал интервью, это было первым вопросом. И каждый раз ответом было твердое «нет». «Мировой эксклюзив! Blur выпускают новый альбом!», - пестрели заголовки. В метаниях носясь от таких радостных новостей к противоположным «не в этой жизни» и «может быть». Дойдя, наконец, до Грэма, который сообщил Scottish Daily Record на прошлой неделе, «Новому альбому Blur однозначно быть». Что и заставило NME вернуться к этому вопросу в последний раз.

NME: Можете нам побольше рассказать о новом материале, его звучании?

Дэйв: «Еще рановато говорить о звучании».

NME: А как на счет тематики? Песни о времени, в котором мы живем?

Грэм: «Вероятно, не совсем очевидные вещи, про которые говорят в новостях. Деймон пишет гораздо тоньше, когда речь заходит о смысле. Он же не какой-нибудь политический корреспондент в новостях. Он человек, который чувствует слова, здесь есть элемент расшифровывания».

Деймон: «Моим собственным, косвенным способом».

NME: Если вам понравится результат, что-нибудь из нового попадет в сет-лист Гайд-парка?

Грэм: «Мы всегда играли незавершенные песни и придавали им конечную форму во время концертов, но это не подходящий случай для такого. Очевидно, мы не будем играть тот же сет, что в 2009 году, но есть и такие песни, которые люди всегда, всегда хотят услышать. То есть, мне бы конечно хотелось сыграть новые песни…»

Деймон: «У нас много песен и я уверен, что сет-лист будет отличаться от того раза. Но, в то же время, это вроде ритуала. Как путешествие во времени, да? Все попадают в поле действия, отправляются назад во времени и обнаруживают, что то, что они чувствовали в прошлом, все еще имеет значение».

Грэм: «Если говорить с супер-фанатами, то они настоящие специалисты. Спрашивать их, какую песню они хотят услышать – это все равно, что спрашивать журналиста из газеты о мотоциклах, какой 60ти мл мотоцикл среднего уровня лучший. Они начинают вдаваться в детали, но мне вообще до этого дела нет, я просто хочу завести эту штуку и поехать. Так, они хотят редкости, би-сайды. И я думаю, я во многом с ними согласен. Но я думаю, есть что-то вроде Blur с главной улицы, которых все знают, а есть и закоулки. Но вот сейчас людям надо дать больше главных улиц, чтобы они могли прыгать вверх и вниз, и все будет в нужном балансе».

NME: Скажете нам название новой песни?

Деймон: «Нет».

Вот и все. Да не все. Интервью закончилось, NME вместе с Деймоном вышли из репетиционной студии, когда Грэм и Алекс начали дурачиться с гитарами. Появляется сессионный клавишник Майк Смит и усаживается на потрепанный диван, а Дэйв заваливается на свою барабанную установку. «Вы собираетесь задержаться и посмотреть, что тут и как?», - спрашивает Деймон. Мы киваем и возвращаемся обратно, когда Деймон тушит свою сигарету и тоже заходит назад в комнату. Грэм, Алекс, Дэйв и Майк устроили инструментальный джем песни "Colin Zeal", плавно переходящий в "Villa Rosie". Они даже не смотрят друг на друга. Им это просто не нужно.

И потом – начинается. Деймон садится на стол со своей акустической гитарой в руках, лицом ко всей группе. Грэм нажимает на педаль, добавляя звук эхо аккорду, который только что взял, пока Деймон, с очень ответственным видом, с видом дирижера, кивает в момент, когда надо вступать. После недовольств, противоречий и обычного дуракаваляния, Blur играют свою новую песню во всей ее красе.

Когда Грэм успокаивается, клавишные Майка начинают звучать как церковный орган и перетекают в звучание в стиле элегий Spiritualized, очень медленных и весомых. Дэйв присоединяется, его барабаны звучат как гонг, тяжелые, как марширующая шеренга. Алекс и Грэм играют сообща, бас и гитара звучат слаженно до тех пор, пока Грэм не начинает выводить такие ноты, которые все закрепляют. Это длится с минуту или около того, Деймон следит за всем внимательно, направляя взглядом, поддерживая кивками, пока не закрывает глаза и не предается знакомому, надрывному и уязвимому пению, на которое его могут сподвигнуть только Blur. Как и Грэм, каждый аккорд которого выносит с пугающей силой, Деймон не притворяется. Звук очень в стиле "Think Tank", ни следа бритпопа, и обязательное упоминание Вествейской развязки (в полутора километрах от двери студии), это классические Blur, сделанные группой в полной гармонии, и, как нам кажется, вполне себе превосходные.

Спустя две недели и за два дня до возвращения на Brits, Деймон и Грэм появились в зале О2 Шепердс Буш Эмпайр, чтобы сыграть концерт из трех песен в поддержку благотворительного фонда War Child. Деймон за пианино, Грэм с акустической гитарой, они начинают с "He Thought of Cars", продолжают "Strange News from Another Star". Когда Деймон объявляет, что сейчас они сыграют новую песню – получившую сегодня название "Under the Westway", в воздух взмывает множество рук, вооруженных сотовыми телефонами, и весь зал записывает часть истории.

Войдет ли она в сет? Трудно сказать. Приведет ли это к новому альбом? Мы думаем, что да. И последний вопрос. Воссоединение Blur – это навсегда?

Алекс: «Да, я думаю, теперь это останется неизменным».

Грэм: «Это назвали воссоединением в 2009 году, и это оно и есть, мы воссоединились. Такие дела».

И на этот раз, все действительно так.

(c) NME

Перевод: Лина Борисова, Юлия Драч