Доэрти vs. Барат. Часть 1. Интервью с Питом

Сейчас полдень среды, и NME сидит в квартире у Пита Доэрти в Ислингтоне, в северном Лондоне. Эта квартира далека от того образа, который могли создать у вас статьи о Доэрти во всевозможных жёлтых газетёнках – мрачная квартира героинщика полная наркоты и прочей грязи. Это самая обычная квартира – чёрный кожаный диван в углу, столик с ноутбуком в другом, а на стене нацарапано ‘Libertines forever’ и ‘Peter+Carlos’. В соседней комнате сидит друг Пита и партнёр по ‘For Lovers’ Вулфмэн и смотрит ТВ, в одном халате.

Это первое интервью Пита после гастролей Libertines в Марте. С тех пор он был выгнан из группы, причём тогда, когда до их релиза самого ожидаемого альбома года оставалось совсем чуть-чуть. Он превратился в таблойдную сенсацию, и каждый его шаг теперь отражается в газетных заголовках. Он провалил 2 попытки реабилитации от героиновой зависимости в Британии, и третью – в Тамкрабокском монастыре, в Таиланде – убежав в Бангкок, где ещё сильнее ударился в героиново-крэковое раздолье и прочие излишества. Вернувшись домой, он был арестован за ношение холодного оружия (был признан невиновным). Ультиматум от Libertines был предъявлен в 7 утра, на следующее утро (приблизительно 12 августа), по телефону, их менеджером Аланом МакГи: больше никаких выступлений с Libertines, до тех пор, пока он не прекратит принимать наркотики.

Причём в это время остальная группа в Real World Studios репетирует своё предстоящее выступление на T in the Park, с сессионным гитаристом, который заменит Доэрти.

Пит сказал, что единственный человек, который удерживал Libertines вместе, это Мик Джонс (экс-The Clash), который продюссировал последний альбом, и без которого они его врятли дописали бы. Он размышляет, о том, как же можно держать Babyshambles подальше от NME. Его любимые песни с нового альбома, названного просто The Libertines – ‘Tomblands’ и ‘Don’t be Shy’. Он играл нам их на своей, повидавшей виды, акустической гитарке, которую он держал всё время, пока мы брали у него интервью. Он показывал нам фотки с выступления на Leeds, этого года, после которого NME просто затопило письмами, от обеспокоенных состоянием Пита, фанов. «Посмотрите на меня, я выгляжу вполне нормально,» - говорит Пит, показывая на себя же, прыгающего в толпу.

В общем, Пит ещё далёк от клише прожженного джанки. Он довольно таки членораздельно изъясняется, шутит, но всё равно выглядит абсолютно разбитым. Как видно, он не далёк от депрессии.

NME: Как сейчас вы относитесь к Карлу?
«Я люблю его… Я хочу, что бы он был счастлив. И я знаю, что я могу это сделать. И, похоже, что я могу сделать его окончательно несчастным. Это как с девушкой, которую ты по настоящему любишь, и от которой ты должен держаться подальше, что бы не причинить ей боли...»

Когда вы думаете снова с ним поговорить?
«Когда мы окончательно расстались, наши интересы столкнулись. Зато когда мы снова встретимся, мы крепко обнимемся, и никогда больше не будем расставаться. Это жизнь, и это не обыкновенная группа. The Libertines вечны, но… Мне кажется, что ему нужно чуточку побольше места, на него очень сильно давят. Я знаю, что он верит в музыку. И я знаю, что, не смотря на все те глупости, которые говорят ему обо мне люди, ещё полно ловушек и западней на этой извилистой дорожке. Несмотря на всё это я верю ему, несмотря на всё это, я знаю, он верит в меня. (Начинает играть на своей гитаре). Это новая песня, называется ‘Sweet Brown Boy’, да. Карл приложил к ней руку, причём не плохо так, приложил – ещё столько всего мы можем сделать вместе. Я не могу привлечь к себе его внимание. Я звоню ему дважды в день. Я ему писал, но он не звонит мне, и не отвечает.


Вы всё ещё принимаете героин и крэк?
«Я практически завязал. Я много чего понял в Бангкоке».

Одна жёлтая газета сообщила, что вы тратите 1000 фунтов в день на наркотики…
Вы не в своём уме. Это просто смешно. Я никогда такого не говорил. Вот что я вам скажу.… Вот что я вам скажу (Проходит к полке, берёт три куска героина из специальной медицинской баночки. ) Это 60 фунтов. Этого примерно на 2 дня хватит. Я никогда не тратил 1000 фунтов на героин. Просто невозможно принять столько героина, можно умереть. А ещё, ещё… Я больше не курю крэк в трубке, и это большое достижение. Если ты положишь вот так кусок крэка, и раскуришь его, это просто разобьёт тебя (изображает коматозника) и обратно уже никак.

Что может заставить вас бросить героин?
«(Долгая пауза) Иногда, в последнее время, я думаю, что я должен сделать это, и я могу. Но это сложно. Это трудно. Очень трудно. Просто доходишь до такой точки, когда хочешь открыть людям глаза. Но, друг, я такой весь растерянный… Я так запутался в песнях, и я ещё и писатель и, в общем, не могу…»

Даже если это может помешать существованию группы?
«(Пауза) Я делаю всё, что он говорит (Карл). Я всегда так делал. Я всегда ему верил, в особенности, когда речь шла о наркотиках. ‘Когда Питер бросит, тогда он сможет вернуться в группу…’ Просто прейди, встреться со мной и объясни это. Я сделаю всё, что он хочет…»

Когда вы последний раз разговаривали с Карлом?
«Когда он в последний раз звонил мне? (Пауза) Не помню. В воскресенье, ровно в семь утра, с Гластонбери мне позвонили наши общие друзья. ‘Ему действительно тебя не хватает’. Почему бы ему самому мне не позвонить? Почему бы нам вместе не поиграть на Гластонбери? Я был в такой же ситуации в прошлом году, не веря, что всё это действительно со мной происходит, веря в то, что они дадут мне вернуться. Я думал, что Алан (МакГи) развернётся и скажет ‘Эй, пошли’. Просто сесть и отыграть альбом…. Я чувствовал себя как хренов идиот. Я сел бы и отыграл альбом. Но они не хотят, что бы я возвращался.»

Они хотят, что бы вы вернулись, это видно, но они хотят, что бы вы были без зависимостей.
«Я не буйный… Я не колюсь. Если бы я начал делать это, ушёл бы в тот мир…. Я был бы более ненадёжным. Всё как-то очень непонятно. Алан МакГи обещал мне – он клялся – что этого никогда не повторится, что они никогда больше не будут играть без меня.»

Как вы будете себя чувствовать, когда в следующий выходной они будут играть без вас на T in the Park?
«(Пауза, начинает плакать) Я умру. Это столько для меня значит. Я просто умру…. Они не имеют никакого права играть на T in the Park без меня и вообще стоять без меня на сцене. Как я могу вернуться? Я не могу туда вернуться. Наши отношения окончательно испорчены. Он (Карл) дразнит меня. Он просто меня дразнит. Зачем выкидывать меня из The Libertines? Зачем доходить до такого? А? Он придерживал меня, потому что он как-то может контролировать всё, что охренительно дорого для меня. А самое главное – это моя жизнь. Слушай, а я могу отрецензировать The Libertines на T in the Park?»

А хотите?
«Да, это было бы просто великолепно. ‘После трёх песен я решил забраться на сцену’. А Карл такой: ‘Уберите его отсюууууда!’ . Могу я пойти на T in the Park и отрецензировать его? Я правда могу сделать это? ‘(Поёт) And to the man who would be king/I would ask only one sing…’ (Неожиданно останавливается и пялится прямо на NME) Знаете ли вы чего-то, чего не знаю я?»

Знаю ли я чего-то, чего не знаете вы?
«Вы знаете что-нибудь?»

О чём?
«О том, как я играю…»

Нет…
«Я хочу…ну не знаю. Всё, я точно туда пойду…но они не примут меня (вздыхает).»

Они возьмут вас обратно моментально, конечно же, если вы бросите наркоту.
«(Тихо и слёзно) Это не честно. Если они примут меня обратно, я откажусь. Если бы они взяли бы меня обратно, я знаю, что всё бы было хорошо. Уважение ко мне. Они не уважают меня…. Я лучше буду играть на ближайшей парковке. Ну вы понимает? Я знаю все их фишки. Давайте посмеёмся…моя единственная надежда умерла. Я не дам им выпустить альбом…»

Вы не беспокоитесь о том, что вы можете огламуризировать наркоманию?
«(Шокирован) Я? Не знаю… Была одна моя фотка в The Observer с трубкой крэка. Не знаю. Огламуризировать – это сделать что-то превликательным для остальных? Сделать притягательным?»

Да.
«Положа руку на сердце? Да. Ну вы знаете о чём я? Действительно. Только если ты убогий, эгоистичный, ограниченный человек, и говоришь что-то типа ‘Это охрененно круто’. Лично я не рекламирую наркоту, и никогда этого не делал. Песни ‘Death on the Stairs’, ‘Horrorshow’, ‘Sheepskin Tearaway’ – все они грустные, наполненные болью картины того мира. Это скорее крик о помощи. Я говорю: заберите меня отсюда. Понимаешь о чём я? ‘The Ha Ha Wall’ повествует о той точке, после которой начинаешь видеть всё по настоящему. Я видел, как уходили мои друзья. Ну вот, приехали – сейчас все подумают, что я давлю на жалость. На хрен! Вы хотели унизить меня вот так, да? Я гламуризирую сигареты без фильтра. Но я не хочу гламуризировать курение героина…слушайте, я не хочу говорить об этом.»

Вы осуждаете людей, которые думают, что ваша миссия – умереть настоящей рок-н-рольной смертью, как Сид Вишес (Sex Pistols)?
«Нет, это не правда, я читал это…(Изображает Сида) Что я должен делать? Нет, мои музыкальные герои – это все те же старые чуваки типа Ли Мэйверса (вокалист/гитарист/автор текстов, The La’s)….»

Ходят слухи, что он снова хочет собрать The La’s.
«Да, правда? Я готов…. А кто ещё? Джон и Гари Бэндит… Карл… ну… Билли Холидэй… Элла Фитжеральд офигенно спела бы (начинает петь) ‘ My fur coat’s sold/Oh lord ain’t it cold…’»

Ваше самое счастливое воспоминание о временах, когда вы были в Libertines?
«Ну, во первых я отношу себя к Libertines и сейчас тоже. И сейчас, наверное лучший момент. Альбом, который мы сделали, это глоток воздуха. Он делает меня счастливым. Я горд за него. Это величайшее время. Прошлым вечером мы с Babyshambles выступали в Стоуке, и там танцевали детишки. Они были такими вдохновленными, вдохновленными нашей музыкой. Ну вы понимает? Ни одна другая группа такого не делает. Они просто отыгрывают пару-другую песен.»

(В этот момент Пит начинает играть роскошную версию ‘Don’t be shy’, показывая, где ‘лучший бит’ и где ’Бит Карла’. Когда он заканчивает, он просит отслушать, это на диктофоне NME, и удовлетворённый результатом, довольно ухмыляется. )

Вы знаете, что Гарри Поттер самый большой фанат Libertines?
«Ему всего 14-15. Он в порядке вообще? Хороший ли он парень? Вы когда-нибудь его встречали? Я где то читал, что он когда-то сказал, что ‘Я бы был не против побыть Питом, но я бы не хотел отправиться на реабилитацию в психиатрическую клинику.’ Я никогда не видел Гарри Поттера.»

Как вам группы типа Razorlight?
«Не знаю. Иногда у тебя в голове появляется мысль, что ты не хочешь, что бы тебе что-то нравилось. А потом ты слушаешь радио и ‘О, вот это очень даже мило, что это?’ И это Razorlight и ты такой ‘Фак, а мне нравится это!’ Из того что я слышал – они мне очень понравились. Это не The Smiths и не The Libertines, где всё очень помпезно. Они просто веселятся.»

Почему вы не можете вернуться на реабилитацию в Таиланд?
«Это была невообразимо бессмысленная трата денег. Когда я ехал в Таиланд – я был чист. Там я начал свой духовный путь, к которому я не был готов. Возможно, лет через 10-20 я бы и встал на этот путь, одетый в робу, и всё такое. Это путь длинною в жизнь, и надо убрать в сторону все те вещи, которыми ты живёшь: деньги, славу, похоть, все те вещи, которые всегда управляли The Libertines…ты должен от всего от этого отказаться. Я не готов к этому, я всё ещё голоден по этим вещам.»

Что стало последней каплей?
«Было много причин, по которым я оттуда ушёл. Во первых, из-за приставаний в бане… На самом то деле не особо много плохих вещей, которые я могу сказать об этом месте. Всё плохое шло от других пациентов, а не от монахов – они очень милые, мудрые люди. Но были посягательства на мою свободу. Это было не то. Не то место, для человека, которому всего лишь нужно немного свободного места.»

Там было плохо?
«Не, нет, там просто…мне казалось, что что-то должно было случиться. Я был напуган. А потом я попросил, что бы меня отпустили оттуда, но они сказали, что не отдадут мне мой паспорт. Они сказали ‘У нас ваш паспорт, и вы должны ждать охранника.’ Я немного попинался и покричал (подмигивает).»

И вы уехали в Бангкок…
«Я уехал из монастыря, из этого одухотворённого места, в Садом и Гоморру. Китайский героин в меню румсервиса…жёстко, чувак…а девушки…ауууу, прекрасные. У меня не было денег, так что я был для них бесполезен. И эти девушки на улицах далеко не мусор…»

Что заставило вас вернуться в Соединённой Королевство?
«До меня кое-что, в конце концов, дошло. Понимание того, кем я должен быть, и чего я должен избегать. Ты начинаешь скучать по некоторым вещам. Я должен был вернуться в Блайти. Карл и я – на наркотиках или нет – это была одна единственная маленькая рука, которая была согласна выйти куда-нибудь со мной, пойти выпить. А сейчас я ему больше не нужен.

Автор:Энтони Торнтон
NME, 24 июля 2004 года